Оправдание невиновных

Посреди пыльных «джунглей» возвышалась покосившаяся грязно-белесая квадратная колонна. После секундного замешательства Арина поняла, что это печка. Внизу — довольно широкий, метр на метр, если не больше, кубик, в обращенной к «дивану» стороне чугунная дверца. Из широкого основания вырастала такая же квадратная, только поуже, колонна — дымоход. Не топили это чудовище, похоже, уже давным-давно — в доме было холоднее, чем снаружи.

По стене возле дивана вычурными белесо-желтыми потеками струился замерзший водопад. Крыша явно текла — еще один «водопад», поменьше, виднелся в противоположном углу. Под ним скорее угадывалась, чем проглядывала еще одна дверь — в кухню, должно быть. Дом был крохотный, что называется, на полторы комнаты. Свободное от льда пространство украшали разводы разноцветной — серой, черной, зеленовато-бурой — подмерзшей плесени, «съевшие» уже почти все обои.

Понятно, почему тут бомжи не тусуются, мрачно подумала Арина, зябко поводя плечами. Легче отыскать где-нибудь более теплый угол — да в любом подвале лучше — чем пытаться обустроить этот. Тут и печку-то не истопить: просевшая крыша придавила дымоход, образовав длинную, через две стороны, трещину, щерящуюся кирпичными углами.

Пожалуй, единственным предметом, о который мог удариться маленький Витя, была эта самая печка. Интересно, с нее хоть биологические следы-то снимали? В деле ничего такого не упоминалось. Покрывавшая кирпичную основу печки побелка изрядно облупилась и засалилась, но что-то же всегда остается! В очередной раз помянув «этого та-рам-пам-пам Скачко» недобрым словом, Арина нагнулась к печному углу. Да, это с экспертами смотреть надо, черта с два тут что невооруженным глазом разглядишь. Да еще и тучи, похоже натянуло — в комнате ощутимо потемнело.

Тучи?

Заскрежетал, проворачиваясь, замок…

Что за черт?!

Арина медленно выпрямилась…

На пороге возвышалась темная, почти невидимая теперь, при закрытой входной двери, фигура.

Но разглядывать нежданного гостя не было надобности — после столкновения в парке Арина узнала бы его где угодно.

Он меня сейчас убьет — это подумалось как-то отстраненно, почти безразлично. Как будто не Арине предстояло навсегда остаться в этом пыльном замороженном хаосе. А ведь сороки на березе орали — медленно прошла в голове следующая, такая же отстраненная мысль. Предупреждали, наверное. Надо было слушать, что они говорят. А теперь… В горле першило — не то от страха, не то от клубящейся в воздухе пыли. А там, снаружи, вкусно пахнет снегом… Не то что тут — плесенью и гнилью.

Кащеев молча смотрел на нее.

Или не на нее — в темноте Арина не видела его глаз.

Интересно, а он видит в темноте? Или ждет, пока глаза привыкнут — чтоб удобнее было ее убивать. Чтоб не промахнуться…

Из самой глубины сознания, расталкивая тягучие безвольные эти мысли, вынырнул инстинкт самосохранение: давай, Арина, шевелись! Если ринуться прямо к двери, может, удастся сшибить Кащеева с ног? Правда, дверь так быстро не откроешь — замок ржавый, одним поворотом задвижку не сдвинуть… Да сперва еще надо нащупать набалдашник, за который нужно крутить… Пока нащупаешь, Кащеев тебя двадцать раз убить успеет…

Он шевельнул рукой. Примеривается, как ловчее ее схватить? Будет душить или головой об угол печки? Как Витю…

И баллончик, как назло, в кармане другой куртки остался…

Повинуясь команде инстинкта, Арина рванулась вперед… и попала ногой прямо в валявшийся посреди комнаты сломанный стул. Загремела, рухнула на пол, забилась, как пойманная птица…

…сумела подняться — сперва на одно колено, потом и на обе ноги.

Кащеев стоял все так же молча и на том же месте. Или чуть ближе? Чего он ждет?

Может, рвануться надо было не к двери, а к окну? Рама хлипкая, может, удастся выбить?.. Скорее стекла вылетят, ехидно подсказал внутренний голос, только изрежешься вся, а пролезть не пролезешь.

Да не стой ты, как тупая курица, рявкнул изнутри инстинкт.

А что делать? Что?!

А поговори с этим, подсказал внутренний шепоток… попробуй спросить, чего ему надо, пусть отвлечется, тяни время… Мысль показалась не такой уж плохой — в конце концов, что терять-то? — но уже через секунду Арина поняла, что поговорить никак не выйдет — голос от ужаса сел до полного исчезновения. Как будто у нее напрочь атрофировались голосовые связки. Как в страшном сне, когда ни убежать от угрозы, ни крикнуть, чтобы позвать на помощь, не можешь…

Расстояние между ней и возвышавшейся за белесой колонной дымохода темной фигурой сократилось еще на полшага…

Закусив губу, Арина приготовилась к драке. Вряд ли, когда он нападет, она сможет долго сопротивляться, но хоть немного… Главное — в глаза ему не смотреть… Хорошо, что темно…

Нет! Не темно!

Дверь, которую захлопнул Кащеев, вдруг резко, едва не слетев с петель, распахнулась. Отскочившая коробочка замка звякнула где-то в углу.

На светлом прямоугольнике четко обрисовался темный силуэт:

— Что за шум, а драки нет? — поинтересовался он знакомым голосом. — Девушка, транспорт не требуется?

Вязкий, сковывавший волю морок рассеялся.