Оправдание невиновных

Дальше могло быть всякое. Рекомендация отправиться куда Макар телят не гонял. Долгие переговоры насчет посмотреть документы. Просто молчание. Как сейчас. Арина решила через минуту позвонить еще раз, и если не ответят, жать на все кнопки подряд, кто-нибудь да откроет. А после уже звонить непосредственно в нужную квартиру. Но тут домофон запиликал, замок щелкнул.

Дверь левой квартиры на седьмом этаже уже была открыта, хозяйка, улыбаясь, стояла в проеме.

Арина принялась было показывать ей удостоверение, бормоча:

— Вы простите, что на ночь глядя.

Но дама только махнула, все так же улыбаясь:

— Да мне все равно делать нечего, кроме как телевизор смотреть, а там сейчас сплошая ерунда! Пойдемте, я вас кофе напою. У меня превосходный кофе! Жаль, что на балконе пока еще холодно, когда погода позволяет, я только там и накрываю, там у меня такая красота, когда немного потеплеет, все будет цвести, прямо как в оранжерее! А сейчас в гостиной придется, это совсем не то… — она вздохнула, и крутившаяся под ногами мохнатая беленькая собачонка, присев и свесив голову набок, тоже вздохнула.

В гостиной, надо же! И к двери вышла не в каком-нибудь халате или там джинсах с футболкой (сама Арина дома предпочитала шорты и майку), в простом, но весьма элегантном длинном трикотажном платье, вместо обыденных тапок — мягкие туфельки, на низком, но все-таки каблучке. И имечко у нее оказалось соответствующее — Лилия Львовна. Почти Орхидея Леопардовна. Этакая герцогиня в изгнании.

Личико у «герцогини», впрочем, было вполне плебейским. Кругленькое, мелкоморщинистое — как печеное яблочко. Да и руки… не ручки — именно руки, крупные, узловатые, хотя и ухоженные, но явно много на своем веку поработавшие… не аристократические, в общем.

Манеры же хозяйка блюла вполне герцогиньские. И кофе на низком массивном столе темного дерева сервирован был вполне аристократически: тонкий фарфор, серебряные щипчики в сахарнице, в серебряной же ажурной вазочке крошечные печеньица, больше похожие на изящные брошки, чем на кондитерские изделия.

Арина напомнила Лилии Львовне о случившемся несколько лет назад в соседнем доме убийстве.

— Ой, да конечно, я помню этот ужас! — дама всплеснула руками. — Ко мне тогда тоже ваши приходили. Даже несколько раз. А я каждый раз одно и то же говорила — жена это его, больше некому. Потому что… Ну да, красотка, как из журнала, но жениться на таких особах, — она поджала губы, — это никуда не годится, никогда из этого ничего хорошего не выходило! Ничего не скажу, вести себя она умела. И выглядела всегда… ну… никакой небрежности, любо-дорого поглядеть. Только жена — это ж не только чтоб любоваться или там перед кем-то погордиться. Жена — это… — она вздохнула. — А от таких вот только и жди какой-нибудь подлости!

— Вы так хорошо ее знали? — удивилась Арина.

— Да нет, душенька, вовсе я ее не знала, зачем бы мне… — герцогиньский ротик опять исказился в пренебрежительной гримаске. — Да ведь на нее один раз довольно было поглядеть, чтобы все ясно стало: денег ей надо, и больше ничего. Зачем бы еще такой красотке выходить замуж за человека, вдвое себя старше?

Вопрос о непременной меркантильности неравных браков был спорный, но возражать Арина, разумеется, и не подумала. Улыбнулась понимающе и достала из папки фотографии:

— Вам эти снимки случайно не знакомы?

— Ой, а откуда… — удивилась было «герцогиня». — А, ну да, какая я глупая, наверное, тот ваш сотрудник вам отдал, да? Такой милый, в годах уже, но подтянутый, выглядит суровым, а сам такой обходительный, такой душка. Я его приглашала еще заходить, попросту, на чай, но, к сожалению… — Лилия Львовна вздохнула. — Да, фотографии. Я ему тогда все передала, он и из телефона в компьютер помог их переместить, и на флешку сам все перенес… это ведь флешка называется, да? маленькая такая штучка, которую в компьютер вставляют? И так благодарил, говорил, что это очень поможет. И ведь я тогда вовсе не собиралась никого фотографировать, это случайно вышло. Нет у меня обыкновения за соседями подглядывать, — она обвела всех строгим взором. — Просто мне тогда сын только что новый телефон подарил, вот я его изучала, ну и фотографировать пробовала. Все подряд. В основном, конечно, пусечку, — упомянутая пусечка тоненько тявкнула, подтверждая сказанное, хозяйка нежно погладила собачку по голове, — но и с дальними расстояниями экспериментировала.

— То есть дата-время на снимках правильные стоят? Это действительно снято в день смерти Федяйкина?

— Федяйкина! — воскликнула дама. — Я же помню, какая-то смешная фамилия… Да-да, не сомневайтесь, тогда и фотографировала, только я ж и не знала, что что-то случится, — она жалобно вздохнула. — Я и вообще не старалась их балкон снять, мне хотелось, чтоб небо над домом получилось… Видите, облака как будто струями из-за края крыши выплескиваются? Поэтому так и размыто все… Если б я хоть предположить могла, то, наверное…

— Навели бы на резкость?

Лилия Львовна как будто слегка растерялась: