Оправданный риск

Ее щеки вспыхнули румянцем.

— Я только хочу сказать, что никогда не проводила с Робином всю ночь, и секс с ним не был… не был…

Она не смогла договорить. Франс заглянул ей в глаза, провел пальцем по подбородку.

— Мы занимались любовью прошлой ночью, дорогая. Это другое.

— Да, — тихо сказала Лаура, — это другое.

— В какой-то момент мне показалось, что ты хочешь сообщить, каким потрясающим любовником был этот Робин. Что ты не можешь его забыть.

— Ты так подумал? О нет, нет! Я лишь хотела сказать… — Лаура прикусила губу, потом взглянула на мужа и улыбнулась. — Садись. Я налью тебе еще кофе.

Франс кивнул и сел. Она налила ему кофе и подала чашку. Пусть посидит, попьет кофе и, может быть, догадается, в чем дело. А дело в том, что с Робином ей никогда не было так хорошо, как с ним.

Почему она сказала мне об этом? — думал Франс. Вероятно потому, что призрак, витавший над их браком, исчез. Ему было приятно осознавать это. Но почему у нее такой несчастный вид?

Может ли мужчина до конца понять женщину? Что произошло за последние две минуты? И что вообще случилось после того, как они в последний раз занимались любовью?

Любовь… Он вздохнул, и чашка в его руке дрогнула. Однако это правда. Любовь и секс разные вещи. То, что он чувствует к ней… это что-то другое.

Останься со мной, шептала она. Останься со мной, Франс. И он остался. С ней… в ней. Ему хотелось навсегда остаться в ее объятиях, в ее сердце.

Чашка стукнулась о блюдце. Франс поднялся.

— Мне нужно принять душ. Лаура кивнула.

— А я оденусь.

— Хорошо. — Он замялся. — А потом мне надо будет заняться делами. Я уеду.

— Конечно.

— У меня большой бизнес, и мне придется часто отлучаться.

— Франс, — прошептала она, и никаких других слов ему уже не требовалось.

— Дорогая.

Он раскрыл объятия. Лаура бросилась к нему. Франс прижал жену к сердцу и понял, что его жизнь изменилась. Навсегда.

Глава 10

Лаура сидела, скрестив ноги, на расстеленном на траве одеяле. Мэри лежала рядом, глядя широко раскрытыми глазами в безоблачное небо.

— Видишь? — гордо сказал Франс. — Она наблюдает за птицами. Интересно, о чем ей думается?

Его тень упала на них обеих, и Лаура подняла голову. Как всегда, при виде мужа, одетого по-рабочему, в джинсы, открытую рубашку и поношенные сапоги, у нее забилось сердце.

— Привет, — сказала она с улыбкой.

— Привет. — Франс улыбнулся в ответ, наклонился и поцеловал ее в губы. Она просунула руку ему под рубашку и потянулась за еще одним поцелуем. — Мне надо в душ, шепнул он. — Я весь вспотел.

— Ммм. — Лаура покачала головой. — Я скучала по тебе.

Франс усмехнулся и опустился рядом с ней на одеяло.

— Конечно, скучала. Меня не было часа два.

— Какая самоуверенность, сеньор.

— Я знаю, что ты скучала, потому что и сам скучал по тебе. Знаешь, мне рекомендовано не возвращаться. Им кажется, что я не могу сосредоточиться.

— Твои служащие приказали тебе не возвращаться?

— Вот именно. — Он еще раз поцеловал ее и повернулся к дочери. — Как сегодня наша малышка? — Девочка, оказавшись на руках у отца, улыбнулась. — Видишь, она уже узнает своего папочку. Посмотри, как рада!

Лаура решила не огорчать его сообщением о том, что причиной хорошего настроения ребенка является, вероятно, недавнее кормление. Впрочем, возможно, он и прав.

Любая женщина была бы счастлива на ее месте. Волосы у Мэри такие черные и шелковистые, как у отца. Глаза темно-карие, почти как у Франса. Папочкина дочка. Иногда, думая о том, что она чуть было не разлучила их, отца и дочь, Лаура вздрагивала от страха.

Трудно поверить, что все так изменилось за какие-то два месяца. Дни текли счастливо. По утрам Франс отправлялся в офис, а она проводила время с Мэри или с Долорес, которая учила ее секретам испанской кухни.

Во второй половине дня Франс брал ее на прогулку и они объезжали его любимые места, посещали ферму, отдыхали у реки. Иногда он извинялся, что не может побыть с ней дольше, так как ему надо на работу.

— Ты ведь уже был в офисе, — сказала она, когда это случилось в первый раз.

Франс объяснил, что не может надолго оставлять ферму без присмотра. Что необходимо то чинить насос, то заниматься новой крышей коровника, то лечить скот, то чистить отводы от ручья для поливки лугов…

— А без тебя этим заняться некому? — спросила Лаура.

— Мужчине нужна настоящая работа, — ответил Франс. — Она приводит в порядок мысли, облегчает душу и поднимает настроение.

Глядя на него, улыбающегося дочери, Лаура подумала, что счастлива. Да, счастлива, довольна жизнью, спокойна. Она нисколько не притворяется, к чему притворяться перед собой? Она любила Франса, любила давно, может быть, с той первой ночи.

Ее жизнь вошла в колею определенности. Вопрос с Кончитой был решен. Франс сдержал слово и сказал, что той нужно обратиться к другому финансовому советнику. Тем не менее иногда Кончита заезжала. То попить кофе, то посоветоваться о покупке новой машины. Франс держался с ней вежливо, но сдержанно, и всякий раз, когда гостья уезжала, вздыхал и разводил руками.

— Она меня не беспокоит, — сказала как-то Лаура после очередного визита Кончиты, и это было правдой.