Опричник

(вслушавшись в речь их, подходит к лавке и раскланивается  с Висковатовым и гостем)

И подлинно, нечистая сила толкнула старика отбить чужую суженую: словно в опричине побывал. Да у какого молодца отбил! Этакой жених каждому боярскому дому золотая маковка. Старикам почет — речь разумная — никого не обидит, словно красная девица; а когда его за живое затронут, так пойдет один на стену удальцов. Сказывают, и войску православному краса.

Первый гость

А добра у него побольше Митькова... Чай, в кладовых мешки с серебром валяются.

Второй гость

Бывало, отец нищих оделял, да в забытьи, вместо пуль, раздает рублевики.

Федоров

А нынче вдову и сына этого богача выгнали из дому родительского; и унесли-то они, горемычные, добра, что на плечах своих. Если бы не родной, так ночевать бы им без покрыши.

Оба гостя

Каким это побытом?

Федоров

Видишь, покойник, как отъезжал на войну, не распорядился добром; а тут, сам ведаешь, думка за морем, а смерть за плечами; в басурманской земле, перед смертным часом, сделал духовную запись, и все отказал Жемчужному, а вдову и сына оставил нищими.

Второй гость

Статочное ли дело! мы знавали покойника: в жене и сыне души не чаял. На малость этаких сердобольных, честных людей: так пошел ли бы в смертный час на кровь свою!

Федоров

Не всякому слуху верь, а тут поневоле поверишь... Говорят, а говорят-то подьячие большого приказа, если, дескать, не лукавый, прости Господи, смастерил духовную запись, так наверное дьяк Подседина.

Второй гость

А что бы боярину донести наместнику?

Федоров

Сунься-ка! разом потянут на дыбы!.. Ведь такие дела под золотой покрышкой делаются. Да и то примолвить: где ж правый суд сыщешь? куда идти с жалобой? в Александровскую слободу, что ли? Там тебе разом медведи суд дадут!..

Висковатов

(прерывая его)

Вот и сам Морозов идет мимо Василья Блаженного, а Жемчужный только что отошел... Разошлись две черные тучи!

(В это время князь Жемчужный, выходя из церкви, старается избегнуть встречи с Морозовым, который подходит к церкви. Пока внимание обоих бояр устремлено на них, мошенник бросает что-то в лавку второго гостя и, незамеченный, скрывается в народе.)

Второй гость

Идет, повеся голову... У какого сокола подрезали крылья!

(Висковатов, взяв покупку, раскланивается с гостем и удаляется, за ним и Федоров: оба иногда останавливаются, чтобы посмотреть на Морозова, и толкуют что-то между собой.)

Явление II

Морозов

(в стороне, про себя)

Ходил молиться!.. Бога ль обмануть
Ему поклонами, мольбой нечистой!
И не сковал Господь уста злодея,
Когда святое имя призывал!
Руки не отнял у него, когда
Он собирался крест творить;
О, слишком милостив до нас Господь!

(Немного погодя.)

Везде ходил, обегал все приказы,
Челом бил малым и большим судьям,
Везде одно и тоже: нет суда!
Свидетели... и сколько? ровно пять!..
Все до едина померли. На подпись
Мне не дали взглянуть порядком... Подпись
Как будто бы отца... Не может быть:
Он нас так горячо любил! об нас
И на одре лишь только было речи!
Когда под Юрьевым я принужден
Оставить был его на попеченье
Жемчужного, мне помнится, была
Другая запись.

(Задумывается.)

Все, все до последней нитки!..
Мать, бедная мать!.. Где теперь старушка
Укроет голову?.. В чужом дому!
И хлеб чужой слезами обольет!

Вдали слышны крики: «Гойда! гойда!» Народ бежит врассыпную;  лавки запираются, всеобщая суматоха; только два гостя, говорившие  с боярами, остаются в своих лавках.