Опричники (СИ)

Как обычно ураганом в общую комнату ворвалась Валькирия Отдела ЧС Наталья. Несмотря на неодобрение старших, её рыжеватые волосы были сплетены в «африканские» косички, чем гордая северянка отчего-то здорово гордилась. Вот и сейчас, тряхнув огненной гривой, она плюхнулась на краешек стола уставившейся в монитор Пелагеи.

— Ты чего?

Все знали, что Трескина терпеть не могла, когда покушались на «святое», её рабочее место. С некоторых пор такое поведение было чревато «ментальной» затрещиной. И это новоявленная ведунья себя еще сдерживала. Все-таки хорошо, что у нее был спокойный нрав. Хотя в ином случае, её бы сюда и не взяли. Кому нужны проблемы на ровном месте от истеричной ведьмы? И такое случалось. Тогда доставалось всем!

— Заканчивай пялиться в монитор! У нас ночной рейд. Так что дуй домой, отдохни. В десять вечера за тобой заеду.

Трескина кивнула и начала закрывать папки в компьютере. Она уже отвыкла задавать дурные вопросы и если и спрашивала, то по делу.

— Куда едем? Форма одежды?

Седых довольно осклабилась. Её воспитание!

— Едем на кладбище. Форма одежды полевая, номер два. Пистолеты берем.

Послышался звук упавшего карандаша. Челюсть у Ильи также отвисла. Наталья, довольная произведенным впечатлением, ехидно поинтересовалась:

— Очень странно, что работник нашего отдела производит такую реакцию.

Семенов захохотал и полез искать упавший карандаш.

— Просто выдели бы вы себя со стороны. Две молодые и симпатичные женщины собираются ночью не ресторан или клуб, а на кладбище.

— Ну, это личное дело каждого, как он проводит свое свободное время.

Сейчас удивилась уже Седых. Трескина научилась в юмор?

— Тогда двигай в оружейную. Инструктаж будет на месте. Корочки ФСБшные, — закончила командовать Наталья и сам поспешила вниз.

Чуть позже в комнату зашла завлаб Дарина Алексеевна Вахрушева.

— Что за шум, а драки нет?

— Девочки на охоту за демонами собрались, — съязвил Семенов.

— Они могут, — Вахрушева поправила очки и не смогла поддернуть в ответ. — Не всем же с камнями возиться.

Илья лишь фыркнул. На самом деле его «спецификация» оказалась предельно редкой. И он уже побаивался, что отныне его будут запрягать и посылать куда-то далеко. Вон Вакорин нынче с Вайгача не вылезает. А все потому, что умеет отслеживать «места силы». А они на этом проклятом полуострове постоянно меняют положение. Такое уникальнейшее явление, что умники из Москвы объяснить! А человеку приходится комаров в тундре кормить. Хотя он доволен. Охота, рыбалка и никакого надзора. Начальников над ним на тех берегах нет.

Варвара Петровна все также пристально выглядывала в окно. И куда её племяшку в пятнистой форме понесло на ночь? Только что на большом джипе приехала та длинноногая рыжеватая девица, что ростом с каланчу. И что в мире деется? Куда мужики подевались, если вот таким девахам приходится порядок наводить?

Машину они поставили недалеко от храма Всех Святых, что стоял на Кузнечевском-Вологодском кладбище.

— Батюшка нас, в общем-то, сюда и вызвал. Знаком с Борманом со старых времен. Что ты знаешь об этом кладбище?

Пелагея кивнула, не зря подготовилась и покопалась в сети.

— Прижилось название Кузнечевское по имени района, что вырос около реки Кузнечихи. В первый раз упомянуто на карте 1780 года, которую составил Козьма Стефанович Молчанов, писатель и исследователь Архангельского края. Только там оно обозначено, как Немецкое. И располагалась за Обводным каналом, который в то время был на самом деле каналом для осушения городских Мхов.

— Хорошо подготовилась, — кивнула Наталья, достала свой пистолет и еще раз проверила его. Она гордилась тем, что у нее настоящий полицейский Глок. Откуда он у нее, так и осталось неизвестным. Поговаривали, что это честный трофей. В другом ведомстве носить его, как служебное оружие не разрешили бы. Но Опричнина — иное дело.

— В 19 веке оно уже обозначено, как Кузнечевское и многоконфессиональное. Хоронили на нем и много достаточно известных людей. Ученых, купцов, моряков, писателей и путешественников. Но все равно, Наташа, мне не очень понятно — мы здесь зачем?

— По профилю. Шумно что-то в последнее время тут стало.

— Разгонять пьяные компании, что под кустами сидят? Так там полиции хватит.

— Если бы было так просто, подруга. Помнишь Лахту?

Трескина вздрогнула. Ей до сих пор снилось это проклятое подземелье.

— Бедняга «Банка». Как все-таки хорошо, что мы его «выпустили». Хоть на душе спокойно. Подожди, — юная ведунья обернулась к оперативнице, — там кого-то нашли? Мы поэтому здесь?

Седых покачала головой:

— Нет, подруга. Оперативники у ментов нынче не те. Прокакали дело. Все концы закрыты.

— А смежники?

— Отморозились. У них и так народа не хватает. Надо же противников режима искать, да зажравшихся генералов за задницу хватать.

— Понятно.

— Не вздыхай. Потому батюшка именно нам и позвонил. У него иконы начали плакать…кровавыми слезами. Сказывал, что как увидел такое, всю ночь в церкви провел в молитве. И лишь утром отпустило.

— Серьезно.

Девушки посмотрели друг на друга. Это не просто выход на дежурство. Тут, возможно, нечто серьезное. И страшное.