Опричнина

Зимин А.А. Опричнина Ивана Грозного

Александр Александрович Зимин и его книга "Опричнина Ивана Грозного"

Первое издание этой книги увидело свет в 1964 г., когда советская историческая наука делала первые шаги к освобождению от тяготевшего над ней идеологического гнета, обязывавшего к униформизму мышления. Тогда же делались попытки отойти от непременной в конце 30-х — первой половине 50-х годов идеализации Ивана Грозного и его любимого детища опричнины, так восхищавшей «вождя и учителя народов СССР», который ориентировался на пример Грозного[1].

Александр Александрович Зимин (22.11.1920-25.11.1980)[2] создавал эту книгу так, как жил и работал в начале 60-х годов — страстно и увлеченно. «Опричнину, — вспоминал он позднее, — я писал на одном дыхании. Целиком. Сполна (вероятно, в полгода)». Он боялся не успеть издать ее в то краткое время полуосвобождения от прежних сталинистских догм, которое было названо «оттепелью». И он, как и все историки, творившие в 40-50-е годы, испытал на себе тлетворное влияние догм. «Ослиная шкура прилипает к телу, и отдирать ее приходится с кровью», — признавался он значительно позднее[3]. Однако ему это делать было тем легче, что вся его жизнь и творчество были пронизаны духовной свободой[4].

База для исследования об опричнине уже существовала. Еще для «Очерков истории СССР» в начале 50-х годов он дорабатывал текст П. А. Садикова, написанный до Великой Отечественной войны[5]. А после этого прошло много лет работы в архивах, много лет напряженных исканий истины — разгадки этого странного и, по мнению, одних бессмысленного, по мнению других, — чрезвычайно плодотворного государственного переустройства страны — обнародованных в серии его собственных[6] и чужих[7] публикаций. В статьях об истории государственного аппарата, составе Земского собора 1566 г. или об отдельных личностях, например, таком выдающемся деятеле, как Филипп Колычев, Зимин, ученик С.В. Бахрушина, а соответственно и «внук» В.О. Ключевского, показал себя их достойным преемником. Он унаследовал от них то уважение и интерес к человеческой личности, которые были присущи литературе и исторической науке XIX в. Вслед за В.О. Ключевским, глубоким и проницательным психологом, горький скептицизм которого скрывал трепетную любовь не просто ко всему человечеству, но и конкретным людям, жадное и пристальное внимание к каждому из них — царю и его последнему холопу, боярину и приказному дьяку, и С.В. Бахрушиным, которому принадлежит целая галерея блистательных и проникновенных характеристик русских исторических деятелей, A.A. Зимин с живым сочувствием и вдумчивостью относился к каждому герою своих сочинений.

За три года до издания «Опричнины» увидела свет первая из будущей шеститомной серии книг[8] — «Реформы Ивана Грозного». В ней, как и в «Опричнине», автор реализовал свое представление о том, что позднее назвал «прагматическим подходом»[9], который предполагает комплексное изучение источников (в данном случае это оказались летописи, акты, писцовые, среди них и неопубликованные ярославская и рузская, разрядные, вкладные и др. книги) и «повествовательность»[10] (изложение материала в хронологической последовательности), свойственную трудам великих предшественников A.A. Зимина — Карамзина, Соловьева и Ключевского. Так же написано и исследование об опричнине. Автор впервые в советской историографии последовательно излагает события опричного времени, ход войн и дипломатических переговоров, заседаний Боярской думы и Земского собора 1566 г., действия палачей и мучения жертв. Но дело не только в этом. Главная особенность этого исследования — в его универсальности. Полноте источниковой базы и разностороннему анализу источников соответствует и интерес историка ко всем сторонам жизни Руси эпохи опричнины[11]. Впервые в советской науке полноправными членами историографического процесса, а не только объектами критики с «марксистско-ленинских позиций» выступили зарубежные коллеги, в том числе и русские эмигранты. Их подход, явно отличавшийся от советского и дореволюционного русского, позволял увидеть в опричнине те грани, которые ускользали от взгляда, направленного лишь в одну сторону.

Концепция опричнины, ее корни и характер определены A.A. Зиминым гораздо точнее, чем его предшественниками. Несмотря на глубокое уважение к В.О. Ключевскому[12] и С.Б. Веселовскому[13], которых он ставил чрезвычайно высоко и искренне почитал, он отказался от их идеи о бессмысленности опричнины. Не присоединился он и ко взгляду С.Ф. Платонова о целесообразности и прогрессивности опричнины для развития русской государственности, поддержанному впоследствии в советской исторической науке[14]. Отказался он и от теории советской историографии о борьбе боярства и дворянства.