Опричнина

Среди городов с наместничьим и воеводским управлением мы не встречаем опричных. Правда, в посольских делах есть упоминания о том, что Ф.И. Умный-Колычев был «наместником суздальским», В.М. Юрьев — «наместником ржевским», П.В. Зайцев — «наместником козельским», Афанасий Вяземский — «наместником вологодским», но скрывалось ли что-либо конкретное за этой пышной титулатурой, в связи с недостаточностью сохранившихся источников определить очень трудно. То же самое можно сказать и о трафаретных формулах жалованных грамот [1945].

В общем же наместничья система переживала те же явления, что и весь государственный аппарат в целом. И здесь наблюдается воскрешение старых форм управления, которые наполняются новым содержанием: укрепление личной власти наместников-воевод на окраинах страны, которым все время грозила военная опасность, подготовляло введение воеводского управления, ставшего реальностью уже в XVII в.

В годы опричнины происходила проверка жизнеспособности органов местного управления, созданных в ходе реформ середины XVI в., и в первую очередь губных учреждений. Наряду с городовыми приказчиками губные старосты, как показал Н.Е. Носов, принимали самое деятельное участие в осуществлении опричной земельной политики. Они приискивали вотчины и поместья для выселенных из родовых гнезд земщиков, отмежевывали земли, по каким-либо причинам попадавшие на территорию государева удела, проводили обмен селами и т. п. С деятельностью губных органов мы встречаемся в Бежецком Верхе (1565–1566) и на Белоозере (1566–1568) [1946], в Велиже (1571–1572) [1947], Верее (1567) [1948], Владимире (1566–1571) [1949], Волоколамске (1564) [1950], Костроме (1565) и Кашине (1564) [1951], Мещере (1572) [1952], Переславле-Залесском (1566) [1953], Рузе (1566/67) [1954], Устюжне Железопольской (1567) [1955], Ярославле (до 1568/69 г.) [1956].

Скудость сохранившегося материала не позволяет окончательно решить вопрос, в какой мере действовали губные учреждения на территории опричнины. До нас дошла лишь одна губная грамота, относящаяся к опричной территории, — Белозерская [1957], но она датируется сравнительно поздним временем (1571 г.). В 1570 г. упоминаются губные старосты в Суздале [1958], а в 1567 г. — на Вологде [1959].

Сведений о деятельности губных старост в других опричных землях у нас нет. Суровый опричный режим не способствовал укреплению выборного дворянского управления на территориях государева удела.

Городовые приказчики в годы опричнины продолжали ведать сбором налогов с местного населения (ямские и приметные деньги, ямчуга, деньги за городовое и засечное дело, посопный хлеб и т. п.). Им поручался сыск ратных людей, укрывавшихся от военной службы [1960]. Городовые приказчики также принимали участие в «отказе» вотчин в монастыри из числа описанных на государя земель опальных княжат и бояр и в других поземельных делах [1961].

Фискальные функции они разделяли с земскими («выборными») старостами [1962]. Городовые приказчики упоминаются главным образом в земских районах Русского государства: на Белоозере (1566–1568) [1963], во Владимире (1569) [1964], Костроме (1565) [1965], Рузе (1568/69-1571/72) [1966], Рязани (1570) [1967], Серпухове (1570) [1968], Туле (1570) [1969], Ярославле (1567–1570) [1970]. В опричных уездах городовые приказчики не упоминаются [1971].

Продолжали свою деятельность ямские приказчики [1972], рыбные приказчики [1973], таможенники [1974]и другие финансово-административные агенты центрального правительства на местах.

Созданная в силу январского указа 1565 г. опричнина представляла собой особую форму управления страной, подчиненную задачам борьбы с удельно-княжеской оппозицией, которая велась в интересах широких кругов класса феодалов. Пересмотр состава государева двора и учреждение опричного корпуса должны были создать прочную опору для проведения правительственных мероприятий. Широкое обеспечение поместьями и вотчинами опричников укрепляло их личную заинтересованность в осуществлении нового политического курса.

Однако опричнина проводилась в феодальных условиях, когда экономические основы централизации не были еще прочными. Этим в конечном счете объясняется то, что формы опричной политики и управления сами были почерпнуты из стародавнего арсенала московской государственной практики времен феодальной раздробленности.

Глава IX Усиление феодального гнета в опричные годы