Опричнина

Игумен Филипп начал свою кипучую деятельность в трудное для Соловецкого монастыря время. Опустошительный пожар весной 1538 г. [1131]истребил все монастырские строения («монастырь згорел весь до основания»), и в марте 1539 г. правительство малолетнего Ивана IV пожаловало соловецким старцам 13 луков «землицы» в Выгозерской волости, чтобы те могли поправить свои сильно пошатнувшиеся дела [1132]. Выдача жалованной грамоты 1539 г. находилась в общей связи с иммунитетной политикой князей Шуйских, находившихся тогда у власти. Путем дарования льгот северным духовным корпорациям Шуйские стремились заручиться поддержкой новгородских феодалов [1133].

Прошло немного времени, и в феврале 1541 г. Соловецкому монастырю, благосостояние которого во многом зависело от соляных промыслов, выдается льготная грамота, разрешавшая ему беспошлинную продажу 6 тысяч пудов соли [1134]. Соловецкая грамота 1541 г. резко отличалась от других подобных актов, выданных правительством нового временщика И.Ф. Бельского, которые, как правило, характеризовались сдержанностью в предоставлении податных привилегий. Объяснение этому С.М. Каштанов ищет в попытках правительства И.Ф. Бельского распространить свое влияние на один из крупнейших северных монастырей, склонных поддерживать князей Шуйских [1135].

Но наибольших податных льгот удалось добиться новому игумену — Филиппу, и это несмотря на то, что правительство Адашева в середине XVI в. проводило серьезные мероприятия по ограничению монастырских привилегий. Уже в октябре 1547 г. освобождается от уплаты податей двор Соловецкого монастыря, находившийся в Новгороде на Щитной улице [1136]. В ноябре того же года по челобитью игумена Филиппа, из-за того, что в монастыре «братии прибыло много и прокормитца им нечем», Иван IV увеличил монастырю беспошлинную торговлю солью на 4 тысячи пудов, доведя ее до 10 тысяч пудов. 17 мая во время общего пересмотра иммунитетных актов и ликвидации тарханных привилегий грамота Соловецкому монастырю была подтверждена без каких-либо ограничений [1137].

В июне 1550 г. в связи с началом строительства каменной церкви в монастыре Филиппу удалось получить у Ивана IV две деревни в Выгозерской волости (девять обеж) с восемью варницами и островок на реке Суме с тремя непашенными дворами. Правда, обежную дань, ямские деньги и примет крестьяне этих деревень должны были платить в государеву казну, но варничный оброк (32 гривны «в ноугороцкое число»), «наместнич» и «волостелин корм» шли уже теперь в пользу монастыря [1138]. На следующий год (в июне 1551 г.) соловецкие старцы получили уже запустевшую Троицкую церковь в Выгозерской волости (где когда-то умер один из основателей Соловецкого монастыря, Савватий) и деревню при устье реки Сороки (один из рукавов реки Выга) у моря (одна обжа) с несудимыми привилегиями [1139]. Позднее с этих владений (где на реке Сороке был ез для рыбной ловли) царев оброк был вовсе снят [1140].

В июне 1555 г. монастырю пришлось на время поступиться своими основными тарханными привилегиями. На «монастырский обиход» они могли покупать и впредь беспошлинно «хлеб и всякий запас», но за продажу соли они уже должны были платить тамгу и другие пошлины, «как и с торговых людей» [1141]. Серьезный ущерб был в известной мере компенсирован тем, что царь пожаловал монастырю 26 деревень Сумской волости, когда-то принадлежавшие Марфе Борецкой (77 ¹/ ₂обеж), и 33 сумские варницы (ранее платили восемь с половиной рублей оброку) [1142]. В феврале 1556 г. соловецким старцам удалось исхлопотать грамоту на село Пузырево Бежецкого Верха: отныне в эту вотчину мог въехать для суда лишь один данный пристав, да и то только в два срока (на Рождество и Петров день) [1143]. В том же году монастырь снова начал получать тарханные привилегии: был сложен оброк с девяти виремских варниц [1144].

Не менее щедрыми были вклады царя деньгами и ценными вещами. Лучшие псковские «колокольные литцы» изготовили для Соловецкого монастыря медные колокола на денежные пожалования царя и вельмож. В сентябре 1547 г. для храма Преображения изготовлен колокол псковичем Тимофеем Андреевым. В1557 и в 1558/59 гг. Матвей и Кузьма Михайловы, дети знаменитого псковского мастера Михаила Андреева [1145], отлили еще два колокола [1146]. Один колокол весил 180 пудов и стоил 870 рублей, второй — 95 пудов (300 рублей), да и малые колокола стоили 50 рублей [1147]. В 1557 г. царь дал на строение Преображенского собора тысячу рублей, а на следующий год — золотой крест с «мощами» [1148].