Опричнина

В данном случае перед нами, возможно, результат чисто механической ошибки переписчика разрядной записи, повторившего звание Федорова, встречавшееся ему в записях за более ранние годы. Утверждение же Р.Г. Скрынникова, что «в подлинных документах И.П. Федоров именуется обычно боярином и воеводой без дальнейших титулов» [1381]в частности до 1553 г., не соответствует действительности. Так, в разрядах с 1549 до августа 1553 г. он всегда именуется боярином и конюшим [1382], кроме специфического свадебного разряда 1549 г. [1383]В летописи И.П. Федоров тоже называется конюшим под 1551 г. [1384]Ссылка Р.Г. Скрынникова на посольские дела и Царственную книгу [1385]ничего не доказывает, ибо свидетельство первого источника относится уже к 1558 г., а второй составлен после казни боярина. Общее же соображение о том, что царь мог лишить в 1553 г. Федорова титула «разве что в наказание за верную службу» [1386], говорит об остроумии самого Р.Г. Скрынникова, но ничего не прибавляет к существу спора. Должность конюшего могла казаться царю опасной, ибо связана была с поставлением на царство, а как расправлялся Иван IV даже с верными слугами, когда они начинали ему внушать опасения, хорошо известно.

Когда в 1563 г. русское правительство решительно встало на пути к введению опричнины, И.П. Федоров снова оказался среди царских приближенных. Осенью 1563 и летом 1566 г. он принимает участие в переговорах с литовскими послами [1387]. В это время его резиденция находится «на Казенном дворе», т. е. он ведает государевой канцелярией, казной. Осенью 1564 г. Федорова направляют с царским двором «на берег», а в сентябре 1565 г., наоборот оставляют для ведения государственных дел в Москве [1388]. В марте 1564 г. И.П. Федоров подписал поручную грамоту по боярине И.В. Шереметеве и в апреле 1566 г. — по М.И. Воротынском [1389]. В январе и марте 1566 г. он по распоряжению царя вместе с дворецким Н.Р. Юрьевым производил обмен земель с Владимиром Старицким [1390].

В первые два опричных года Федоров принимает деятельное участие в заседаниях Боярской думы и Земского собора 1566 г. Он упоминается среди бояр, вынесших в феврале 1564, в мае 1565 и в июне 1566 г. приговоры по восточным и польским делам [1391]. Оставаясь в Москве во время поездки Грозного «по селам» в 1565 г., Федоров 20 июня писал ему грамоту в связи с крымскими делами [1392]. Все это подтверждает правильность замечания Штадена о том, что Иван Петрович «был первым боярином и судьей на Москве в отсутствие великого князя» [1393].

Федоров принадлежал к числу крупнейших землевладельцев России середины XVI в. Его родовая белозерская вотчина в середине XVI в.(села Старая и Новая Ерга), по вычислению А.И. Копанева, насчитывала более 120 деревень, расположенных на территории в 100 кв. км [1394]. Значительные владения Федорова находились в Коломенском и Бежецком уездах. Курбский писал, что Федоров «зело много отчины имел» [1395]. Современники давали высокую оценку деятельности Федорова, а Штаден даже писал, что «он один имел обыкновение судить праведно» [1396].

После того как Федоров среди других бояр подписал приговор Земского собора 1566 г., он в последний раз покидает Москву; мы его застаем в июле — августе 1567 г. в Полоцке, что является признаком нового охлаждения царя к престарелому боярину [1397]. Федоров сочувствовал выступлению соборных представителей против опричнины (он ручался за опального М.И. Воротынского, а ранее за И.Б. Шереметева и И.П. Яковлева). Если б он «возглавлял» это выступление, как думает Р.Г. Скрынников, то дело бы не ограничилось простой посылкой его в Полоцк [1398]. В 1566/67 г., чувствуя приближение трагического конца своей многолетней службы при дворе Ивана Грозного, Иван Петрович Федоров передает свою родовую вотчину — село Воскресенское Белозерского уезда в Кириллов монастырь с оговоркой, что «до своего живота» он сохраняет за собой право владения этим селом. Для придания сделке большей прочности грамоту подписали два дьяка — И.Н. Дубенской и PH. Житкого [1399]. Впрочем, прошло не более года после этого вклада, как Федоров был казнен [1400]. Вернувшись из неудачного ливонского похода, Иван Грозный, который, по словам Шлихтинга, среди некоторых «воинов» заподозрил также и И.П. Федорова, «отнял все, что у того было», и приказал опальному боярину «отправиться на войну против татар». По возвращении Федорова с театра военных действий Иван Грозный позвал его во дворец и заставил занять царский трон. Затем он обратился к боярину со словами: «Ты имеешь то, чего искал, к чему стремился, чтобы быть великим князем Московии и занять мое место». После этого царь собственноручно заколол Федорова [1401]. Из этого рассказа явствует, что бывший конюший обвинялся в покушении на царский престол. Одновременно с ним погибло много его слуг и крестьян [1402]. По 6 июля 1568 г., судя по синодику, казнено было 369 слуг и других людей, близких к Федорову.