Опричнина и «псы государевы»

Летом 1572 года полчища Девлет-Гирея вернулись в русские земли — добивать страну после погрома годовой давности. Государь с частью сил находился тогда в Новгороде. Русская армия вышла на Окский оборонительный рубеж, но остановить крымцев не смогла. Хан шел «в силе тяжкой», а нашим полкам явно не хватало численности для полноценного контрудара. Но они вцепились в арьергардные отряды татарского войска, заставили Девлет-Гирея повернуть, а затем у села Молоди навязали бой на своих условиях. Наши воеводы использовали передвижную разборную крепость — «гуляй-город». Татары бились об нее, как бурное море о несокрушимый утес. А когда сила их наступательного порыва иссякала, русские ратники предпринимали контратаки, тревожили врага обходными маневрами, неожиданными ударами с флангов. Оборонительная операция длилась несколько дней. Крымцев измотали до предела. Они понесли страшные потери, знатный военачальник Дивей-мурза попал в плен. И когда русские подкинули в неприятельский лагерь фальшивое известие о подходе свежих сил, Девлет-Гирей морально уже был готов к отступлению… Жестокий и сильный противник шел к Москве с великой похвальбой, а отступил с великим же позором.

У Молодей опричники и земцы бились в одном строю, одной смерти смотрели в глаза. И если возглавлял русское войско земец князь М. И. Воротынский, то самые сложные тактические задачи решал опричник князь Д. И. Хворостинин.

Армия, жестко разделенная на опричные и земские полки, в 1571 году потерпела страшное поражение. Армия, собранная воедино, без различия служебной принадлежности, одержала спасительную для России победу. Большинство специалистов считает, что триумф объединенных сил нашей страны у Молодей сыграл роль главного повода к отмене опричнины.

Отмена опричнины, по мнению большинства дореволюционных, советских и современных российских историков, произошла в августе — сентябре 1572 года. Мало кто оспаривает эту дату, хотя указ об отмене опричнины науке неизвестен. Его наличие, можно сказать, «вычислили».

Особняком стоит мнение Д. Н. Альшица. С его точки зрения, суть опричнины — создание «верхнего этажа» власти. В результате «…прежние, исторически сложившиеся ее институты, сохранявшиеся в земщине, включая Боярскую думу, были тем самым все разом подчинены власти самодержца». И далее: «В опричнине царь освободился наконец от традиционной опеки со стороны Боярской думы и князей церкви». Можно сказать, «…Грозный внес в “государственные начала” управления русским государством такое “структурное изменение”, как фактическое установление самодержавия. Номинально оно существовало и раньше, но стало самодержавием реально только после учреждения опричнины»^{80}. Д. Н. Альшиц считает, что в 1572 году произошло формальное упразднение опричнины, но основные механизмы, введенные ею в государственный быт, сохранялись и развивались, постепенно создавая картину все более мощного самодержавного устройства власти.

Однако эти выводы, скорее, тяготеют к публицистике, нежели к строгой науке. Опричнина исчезла, судя по многочисленным сведениям источников: она ушла из летописей (в том числе и частных), о ее официальном упразднении свидетельствуют известия Г. Штадена, Дж. Флетчера^{81}, конфиденциальное донесение старосты Ф. Кмиты гетману Радзивиллу, исчезновение записей о походах опричного корпуса в разрядных книгах, воспоминания об опричных годах в историко-публицистических памятниках, созданных намного позднее…

Можно — чисто теоретически — допустить, что имя опричнины было запрещено, но суть ее осталась неприкосновенной. Так ли это? Нет, не так. Об обратном свидетельствует возврат земельных владений прежним владельцам из земщины^{82}, исчезновение всяческих упоминаний «опричного братства», казнь многочисленных лидеров опричнины, расформирование опричной администрации и, главное, растворение опричного корпуса в вооруженных силах Московского государства^{83}. Вероятно, дух опричнины сохранился? Но это очень уж неуловимая, невидимая материя. Власть государя несколько усилилась по сравнению с серединой века, да… но те же Иван III и Василий III безо всякой опричнины умели концентрировать колоссальную власть в своих руках. Идеология самодержавия не была разрушена? Во-первых, если что-то от нее и осталось после тишайшего правления Федора Ивановича и чудовищного призрака Смуты, то оно и к лучшему. Во-вторых, прямо ассоциировать идеологические концепты и их практическое выражение в политике — значит ставить знак равенства между молотком и словесным описанием молотка.