Опричнина и «псы государевы»

Лето 1565 года выдалось тревожным. Еще в мае на Муравском шляхе русская сторожевая станица обнаружила татарское войско. На литовском рубеже шли боевые действия. Вот и приходилось постоянно маневрировать скудными силами^{196}, преграждая неприятелю путь то тут, то там. Трубецкому приказали выйти из Дедиловской крепости с отрядом к Кашире. Он участвовал тогда в крупной оборонительной операции под общим командованием князя И. Д. Бельского. В конце июня главные силы русской армии начали перебрасывать с юга на литовский рубеж. Но против крымцев следовало держать заслон, даже если масштабного вторжения здесь уже не ждали. Поэтому в июле — августе под Калугой встала армия из пяти полков (видимо, не столь уж значительных по численности). Именно ею и командовал князь Трубецкой^{197}. Когда армию распустили, он вернулся в Дедилов, где пробыл на воеводстве до начала осени.

К тому времени опричнина уже существовала на протяжении нескольких месяцев. Правда, опричной армии еще не существовало. Впервые она появится на полях сражений лишь осенью 1565 года под Болховом. Но в армии Ф. М. Трубецкого бóльшую часть воеводских постов занимали люди, которым предстояло оказаться на опричной службе. Сам князь ни сном, ни духом не мог представить себе собственное будущее на опричных воеводских постах. От этого момента его отделяло целых пять лет.

На протяжении этого пятилетия карьера Федора Михайловича складывалась в рамках земщины. Известно, например, что осенью 1567 года он стоял первым воеводой в передовом полку на Великих Луках, а позднее, под Вязьмой, расписан был «для литовских людей» первым в сторожевом полку; позднее он занимает пост первого воеводы в Туле^{198}. А Тула — не маленький Дедилов. Это крупный город с мощным каменным кремлем, настоящая русская цитадель и главнейший столп обороны целого региона. Оказаться на тульском воеводстве — большая честь, не сравнить с незначительным Дедиловом! Выходит, военная карьера князя Трубецкого шла быстрыми темпами. Он рос в чинах со скоростью, подобающей его происхождению. И вот летом 1568 года князь опять оказывается во главе армии на южных рубежах. На этот раз армия состояла из трех полков^{199}. Осенью полки Трубецкого отбивают нападение крымцев Шифира-мурзы «на Одоевские места и на чернские и на белевские»^{200}. По некоторым, впрочем, довольно спорным сведениям, 1568 год принес Федору Михайловичу и боярский чин — в земщине.^{201}

Тогда ему было около тридцати лет. Однако за это время он успел послужить России как военачальник на весьма ответственных постах. Продвижение Трубецкого, хотя и происходило стремительно, однако давало князю возможность увидеть воинскую службу с разных точек зрения.

Есаул в огромной армии.

Воевода небольшой крепости на переднем краю.

Полковой воевода.

Командующий полевым соединением.

Воевода крупного города.

За несколько лет князь получил богатейший боевой и административный опыт, отведал больших сражений и бесконечных стычек с татарами. Это был правильный служебный рост. Это не прыжок из капитанов в маршалы.

И для вооруженных сил России Федор Михайлович стал по-настоящему ценным кадром.

Опричное «повышение»

На опричной службе Федор Михайлович оказался не позднее мая 1570 года. С момента попадания в опричнину Трубецкой становится одной из крупнейших командных величин в вооруженных силах России. Его высочайший статус сохранится на протяжении всего царствования Ивана IV и не будет утрачен при его сыне Федоре Ивановиче (1584–1598 гг.). Фактически князь оказался одним из «столпов царства».

Вот только сам он, по крайней мере изначально, вряд ли имел основания радоваться такому «повышению».

Итак, князь Трубецкой с самого начала занял среди опричных военачальников ведущее место. Почему именно он был избран царем для столь высокой службы, понять нетрудно. Трубецкой не имел прочных связей со старым воеводским корпусом опричнины, а значит, был избавлен от подозрений в доброжелательстве к «новгородским изменникам». Он располагал обширным военным опытом, хотя и не имел громких боевых достижений. Главное же достоинство князя — чрезвычайная знатность рода. Опричные воеводы не вылезали из местнических споров друг с другом, что заметно вредило службе, а против Федора Михайловича ни один из них не посмел бы инициировать подобного разбирательства: слишком велико было превосходство прямого потомка Ольгерда.^{202}