Опрокинутый горизонт

– Как ты оцениваешь вероятность ошибки?

– Сейчас не время для статистики. Тащи Хоуп к специалисту, пусть повторит обследование. Только постарайся ее не пугать.

– Какой размер опухоли?

– Примерно полтора сантиметра.

– Но она же может оказаться доброкачественной?

– Да, на это и нужно надеяться.

– Если ты думаешь, что опухоль злокачественная, так и скажи, не темни.

– Повторяю, об этом можно будет судить только после повторного обследования. Мне очень жаль… Ты даже не представляешь, как мне худо.

Джош встал и заходил перед Люком взад-вперед.

– Подожди, не надо поддаваться панике. Во-первых, ты мог что-то напутать с томографом, во‑вторых, ничто не говорит о том, что опухоль злокачественная, и, даже если она таковой окажется, после операции все придет в норму.

– Ты должен, не теряя времени, поговорить с Хоуп. Если тебе на это не хватает смелости, с ней могу поговорить я.

– Нет, она должна узнать об этом от меня. Мне кажется, что все это – страшный сон…

– Ты сам только что сказал: не будем паниковать, сначала надо собрать всю информацию. Можешь рассчитывать на меня, я готов прийти на помощь в любой момент.

– Как поставить ее в известность, не напугав до смерти? Может, сначала показать томограмму Флинчу?

– Вряд ли Хоуп на это согласилась бы, а говорить с ним об этом без ее разрешения ты не можешь. Решать ей самой, а не нам. Если она пожелает, мы к нему обратимся, он сможет направить нас к лучшим специалистам.

Люк встал, обнял Джоша и стиснул его изо всех сил.

– Не забывай, я всегда рядом.

Глядя, как Люк удаляется, заложив руки за спину, Джош поймал себя на мысли, что его друг за одну ночь сильно постарел.

Не зная, куда податься, он стал бродить по улицам, не обращая внимания на пройденный путь и усталость. В растерянности он пересек весь город, ломая голову над тем, как ему лучше притвориться, как сказать всю правду и при этом не соврать. Ему хотелось верить, что Люк ошибся, что все, что он ему наговорил, не имеет отношения к реальности, вообще немыслимо. С Хоуп не могло произойти ничего подобного! На земле не счесть отребья, никчемных людишек, способных только все портить и рушить, тогда как Хоуп… Хоуп в один прекрасный день откроет средство от болезни Альцгеймера, что уже исключает возможность, что ее постигнет неизлечимый недуг. У нее великая миссия, и будет наихудшей несправедливостью, если опухоль помешает ей спасти миллионы людей. Если смерти нужна душа, пусть подберет другую, порочную, а не душу Хоуп, такой смешливой, такой прекрасной!

На следующем перекрестке Джош уже удивлялся, почему стал думать про души, ведь до этого разговора с Люком он не верил ни в души, ни в Бога, по крайней мере начиная с 12 лет, и вот теперь… Теперь он вообще не знал, что подумать. Если он расслабится, если согласится поверить в Него, то займется ли Он случаем Хоуп, пожелает ли спасти ее?

До своей улицы он добрался с заплаканным лицом, потому что утратил способность сдерживать слезы. Он еще побродил, чтобы высохло лицо, и зашел в какой-то бар. Он считал, что не имеет права на слабость, ведь это не ему плохо, он станет страдать молча, потому что должен быть сильным, нормальным. Оставаться прежним – вот его долг перед Хоуп. Нормальным! «К чертям нормальность!» – решил он, опрокидывая неразбавленный виски.

После бара он зашел в бакалею купить жевательную резинку. Если Хоуп учует запах спиртного, то станет задавать вопросы… Оставаться нормальным!

Он постоял перед витриной цветочного магазина, но отказался от мысли купить букет, потому что Хоуп удивилась бы. Оставаться нормальным…

Четыре дня он не находил сил заговорить с Хоуп, предложить сходить к неврологу. Все эти четыре дня они с Люком тайком переглядывались. Люку хотелось прочесть в его взгляде, что все стало как прежде, тогда как все теперь было совершенно не так. На протяжении четырех дней Джош чувствовал себя в шкуре ученика сапера, которому велели обезвредить бомбу. Эта бомба находилась в голове у его любимой, но ее тиканье раздавалось у него в мозгу. Всякий раз, когда Хоуп заговаривала о своих мигренях, у него начинало учащенно биться сердце, во рту пересыхало, ладони потели.

Вечером в пятницу Хоуп попросилась в ресторан. Ей захотелось итальянской еды, и она объяснила Джошу, что тарелка пасты в ресторане – это куда радостнее, чем то же самое дома. Он не стал задавать вопросов, а просто натянул рубашку и пиджак и вызвал такси, которое доставило их в одно из лучших мест города. К черту нормальность!

– Можно поинтересоваться, как мы станем расплачиваться? – проговорила она после того, как официант усадил ее в кресло, позволив изобразить из себя знатную даму.

– Я за последние недели сумел кое-что отложить, – ответил он, загородившись меню.

– Каким же это образом?

– Не беспокойся, мыть посуду нам не придется, – заверил он ее.

– Мог бы меня предупредить, что мы будем что-то праздновать. Я бы унесла из лаборатории какое-нибудь насекомое и после еды незаметно подложила бы его в тарелку. Это фокус из кино. Посетительница визжит и возмущенно сбегает, не оплатив счет.