Опрокинутый мир (СИ)

«Я не предатель, Поттер. А вот ты – да. Мы вернемся из этой заварушки, и Мерлин, я клянусь, я больше никогда не буду иметь с тобой дела. Скорее бы. Никогда тебя не видеть. Больше.»

Его тошнило. Он не понимал, что его тело хотело заплакать, но не могло.

Какой-то шотландский придурок всё испортил. Драко преисполнился еще большей ненавистью к шотландцам.

Он не осознавал, что всю свою жизнь, он просто хотел любви.

Ни за что бы не признался. Что? Любовь? Малфои вступают в брак по расчету. Но теперь на репутации его семьи несмываемое пятно, и он уже с этим почти смирился.

Любовь? К кому? К этому очкастому недоразумению?

Драко хотел захохотать, но сдержался. Его сводит с ума одиночество, в этом всё и дело. Как будто раньше не было одиночества: все послевоенные годы. Что изменилось?

Он посмотрел на Поттера и ощутил только боль.

“Мерлин, Драко, какой ты идиот”

Любовь, говоришь… Обычная такая любовь. Всего-то.

Но любовь ведь самая сложная штука в мире. Любовь не бывает простой.

========== 12. Врата Эрика, часть 2 ==========

По словам Эрика, он приходился каким-то далеким родственником Макгонагалл, отпрыском ее многочисленной шотландской родни. Он только год как закончил Хогвартс и собирался учиться дальше на колдомедика. «Зеленый юнец», как презрительно окрестил его Малфой, сам не очень-то повзрослевший. Драко никого не знал, да и никем не интересовался, ему было достаточно родителей и французских родственников. Изоляция его вполне устраивала. Всего-то потерпеть пару лет и можно жениться… И жить себе в Провансе.

Британии с него достаточно.

Воспитанный поколениями гриффиндорцев, Эрик питал инстинктивную ненависть к Драко. Тот отвечал ему тем же: молчаливое презрение, едкие издевки, Драко доходил до паясничества, передразнивая Эрика, его неуклюжую речь, походку, манеру есть, его простодушие. «Даже более идиотическое, чем у Поттера, - думал про себя, с непонятной горечью, Драко. – Хотя, казалось, Поттер займет первое место по глупым поступкам».

Драко страдал от изоляции теперь. Провести столько времени вдвоем, пережить столько неприятностей вместе, и остаться теперь – чем? – тенью. Ничтожеством. Он никогда бы не сказал о себе: ничтожество, он слишком горд для этого. Гордость и спасала его от отчаяния все эти послевоенные годы, когда победившая сторона начала выстраивать мир по своим правилам. Нищие Малфои, изгои Малфои. Семья всё еще упоминалась в «Ежедневном пророке», но всё реже. Драко давно перестал читать дрянную газетенку. Только отец, враз постаревший, преисполнившийся какого-то необъяснимого мазохизма, выискивал статьи, где бы хоть кратко упоминалось их родовое имя, когда-то гремевшее на всю Магическую Британию.

Драко привык разделять: «мы» и «они», Малфои и все остальные. Но впервые, не задумываясь, включил в «мы» кого-то еще. И этим кто-то стал Поттер. Они ведь были счастливы, проходя путь, вместе? Впервые, он не был настолько одинок в клетке из крови, созданной веками межродственных браков. Кто-то, настолько незнакомый, стал своим, кто-то настолько другой. А теперь он опять остался один. «Я» и «они». Он корил себя за то, что посмел надеяться. Так легко предавать, Поттер, пока ты выглядишь честным в своих глазах.

Но увы, нет никакого разделения «мы» и «они». Есть только ты – другой и он – другой. Но вы похожи намного больше, чем ты думаешь, и даже сейчас, когда ты так разочарован, кого-то, кто рядом с тобой, мучат те же мысли.

Глупый, глупый.

***

Он не устал от Драко. Но устал от себя. Ему нужна была помощь и поддержка друзей. Теперь он остался совершенно один. Всегда были рядом Рон и Гермиона, пусть и незримо. Он чувствовал, что мог припасть на чье-то плечо. С Малфоем такое не пройдет. Не то, чтобы он не доверял ему… Он просто не привык ему доверять. Он боялся подойти и сказать что-нибудь, что засело на сердце. Малфой в ответ выдаст в ответ какую-нибудь колкость.

Он хотел защититься от его слов, заранее их боясь.

С Эриком стало проще. Громоотвод в человеческий рост, между ними двумя. И невозможное напряжение со стороны Малфоя. Гарри не понимал, почему он так ненавидит других людей. Уж кому-кому, а самому Гарри пристало намного больше ненавидеть людей, после всего пережитого.

Гарри умел ценить человеческую жизнь и человеческую личность, и в этом он был сильнее. Но умение подходить ко всем с добром отдаляло его от Драко, привыкшего относиться к незнакомцам настороженно.

*

С какого-то отрезка пути их стали будить и провожать в сон незримые колокола. Драко сидел у костра, напевая про себя старую французскую колыбельную.

- Скоро всё закончится, Поттер.

Имя поменяло оттенок. Называть Гарри «Гарри» он уже не мог. Это был вызов и протест, и маленькая месть и обида. Он ему никто. Вообще никто. Всего лишь повязаны дурацким заданием ополоумевшей шотландской старухи. Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.

- Всё очень смешно, Поттер.

- Что – смешно? – Гарри обернулся на звук голоса.

- Всё это, - Драко обвел рукой горевшую от заката степь. – Эта глушь. Мы в ней, неизвестно зачем.

- Скоро всё закончится, - повторил он тихо.

Гарри подскочил: