Опрокинутый тыл

Но, несмотря на все это, Колчаку не удалось ликвидировать нехватку командных кадров армии, что весьма отрицательно влияло на подготовку и действия войск. Не раз предпринимались попытки завербовать в Российскую армию офицеров из армий других белогвардейских группировок, но существенных результатов достичь не удалось ¹⁴². Не прибыли также обещанные Деникиным два офицерских батальона (2 тыс. человек) для Уральской казачьей армии, где недостаток опытных офицеров был особенно велик.

Но как бы там ни было, к весне 1919 г. Российская армия только на советском Восточном фронте насчитывала свыше 140 тыс. чистых штыков и сабель — сила грозная по одной своей численности. Правда, колчаковские полки состояли сплошь из молодых новобранцев, наспех обученных, еще не обстрелянных. Но молодой, не уставший, крепкий во всех отношениях солдат-сибиряк под командованием контрреволюционных унтер-офицеров и офицеров был серьезным противником. Отлично обутые, одетые по сезону, полки Колчака напоминали чем-то первоочередные полки царской армии — большая часть времени их подготовки была затрачена на муштровку. Они были «гвардейцами» по сравнению с тем, как были одеты и обуты наши бойцы. Но больше всего поражала в солдатах Колчака их полная аполитичность. Они были поистине политическими младенцами. Они не только не разбирались в политических программах и партиях. Они не могли ответить на самые простые вопросы: что происходит в России, для чего их призвали в армию, когда с немцами война давно кончена, с кем они, сибиряки, идут воевать и за что? В этом отношении они были младенцами в полном смысле слова, но младенцами страшными для нас в то время потому, что физически сильные, отлично снабженные и вооруженные, обеспеченные лучше нас продовольствием и т. д., они были на деле слепыми, безгласными солдатами армии контрреволюции.

Удивляться политической безграмотности этих деревенских парней особенно нечего. Зеленая молодежь 18—■ 20 лет, уроженцы глухих сибирских сел и деревень, медвежьих углов, которых военные и политические события 1914—1918 гг. с их разрухой, развалом всей хозяйственной жизни страны, с перенесенной на улицы и площади городов революционной, классовой борьбой, совершенно еще не коснулись, а если и коснулись, то стороной, больше понаслышке и рассказам бывших фронтовиков первой мировой войны. Наконец, то ведь были в большинстве своем отпрыски патриархальных сибирских семей, может быть, и не богатых по сибирским понятиям и масштабам того времени, но всегда крепких и хозяйственных мужичков», крепких не только в работе и в своем хозяйстве, но крепких и не менее цепких во всем, что касалось обычаев, уклада жизни, веры, отношения к начальству и т. д.

Таков был основной контингент солдат колчаковской армии зимой — весной 1918/19 годов. В руках контрреволюционного офицерства и под влиянием идейной обработки социал-предателей он мог стать подлинной армией контрреволюции⁴⁴. Не допустить этого было одной из основных задач сибирского большевистского подполья.

5. ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ В КОЛЧАКИИ ЗИМОЙ 1918/19 г.

Первые тревожные донесения белогвардейского губернского комиссара Енисейской губернии ¹⁴³ от 12 ноября 1918 г. указывали, что в с. Дубенское, Тигриикой волости, Минусинского уезда, восставшие крестьяне численностью до 400 человек напали на милицию и разгромили ее. К восставшим присоединились крестьяне Са-гайской и Ермаковской волостей. Создан комитет повстанцев, от имени которого рассылается по уезду воззвание с призывом к свержению омского правительства. Общая численность восставших определяется в 5 тыс. человек; штаб восстания в с. Сагайское. Восстание разрасталось, и через несколько дней повстанцы обложили уездный город Минусинск с трех сторон. Город (весь его гарнизон насчитывал 50 человек) объявлен на осадном положении, производится мобилизация всех «надежных граждан». Выступившие было на помощь властям 200 казаков станицы Карат разгромлены, и станица пала.

Напуганный размахом восстания, штаб Сибирской армии затребовал срочных разъяснений о характере беспорядков. Район восстаний входил в территорию 4-го стрелкового корпуса, штаб которого находился в Иркутске. «Взыскание податей, — говорится в ответе штако-ра, — поимка дезертиров, а также уничтожение самогонных заводов вызвали крестьянские волнения, дошедшие до вооруженных столкновений» ¹⁴⁴. Для ликвидации посланы сотня казаков из Красноярска, а из других мест еще одна сотня и три роты с одним орудием под командой генерала Шильникова. В последующих донесениях штаб корпуса определяет численность повстанцев в 8 тыс. человек, но из них вооруженных не более 2 тыс., все же остальные наступают с кольями, дубинками и железными пиками ¹⁴⁵.