Опрокинутый тыл

края». Назначение Розанова не было случайным. В правящих кругах Омска ему ставилось в вину то, что он в 1918 г. служил в войсках уфимской Директории, занимая важный пост начальника штаба ставки главковерха генерала Болдырева. В дни омского переворота Розанов был отстранен от должности и с тех пор находился не у дел. Назначая его генерал-губернатором края и командующим войсками самого неспокойного и вместе с тем самого опасного для Омска района, Колчак как бы предоставлял ему возможность «искупить свою вину», показать свою искреннюю преданность верховному. Розанов взялся за дело с исключительным рвением. То, о чем Артемьев, Афанасьев и другие белогвардейские командиры до него только мечтали и говорили, теперь стало проводиться с нечеловеческой жестокостью и как система.

Подводя итоги, Троицкий в одном из докладов в мае 1919 г. писал, что положение на железной дороге катастрофическое, администрация терроризована красными и произволом войск, путь и телеграф портятся беспрерывно, часты крушения, поезда часто обстреливаются, красные открыто подходят к пути даже с развернутыми красными знаменами, на некоторых участках поезда могут ходить только днем, при налетах на станции и разъезды красные портят стрелки, водокачки, уносят инструмент и аппараты, уводят служащих-специалистов и т. д. Чехи взяли охрану дороги на себя, но это им плохо удается. Розанов «принял решительные меры»: все политические арестованные в тюрьмах были объявлены заложниками, и за каждое нападение на железную порогу должны быть из них расстреляны от 3 до 20 человек; ответственность за исправное состояние дороги возлагалась на жителей окрестных населенных пунктов с преданием всей деревни полевому суду, если порученный ей участок будет испорчен красными. Распоряжения Розанова начали выполняться: на многих участках железной дороги неделями висели на телеграфных столон х десятки повешенных белыми железнодорожных служащих и заложников. «Но, — вынужден был писать в | воем докладе Троицкий, — положение от этого нисколько не улучшилось, а в ответ на террор красные усилили мне гу'пление» ²⁰⁸. Приказ полковника Красильникова (единственной мерой наказания приказ устанавливал расстрел без суда и следствия с конфискацией имущества. —■ Г. Э.) и обязательные постановления Розанова «окончательно отдают население на произвол разнузданного и пьяного офицерства, и без того попирающего права граждан и сводящего свои личные мелкие счеты с отдельными лицами». «При наличии таких актов, как упомянутые постановления и приказ, гражданским властям ничего не остается делать, как прекратить свою работу, а население скорее примкнет к большевикам» — таким обвинением по адресу военных заканчивается один из докладов Троицкого в Омск.

Нет, конечно, надобности доказывать, что донесения и доклады, содержащие довольно подробное и откровенное описание зверств и беззаконий, чинимых на местах военными, составлялись и посылались в Омск не потому, что их авторы были чем-то лучше и человечнее тех, на кого они писали жалобы. Делалось это не из чувства сострадания к народу и не в целях действительного прекращения произвола и насилий. Мотивы были другие. Во-первых, спасение собственной шкуры и, во-вторых, борьба за власть. Военные власти и карательные отряды не подчинялись гражданским колчаковским чиновникам и не признавали их. Этим обстоятельством и пользовались наиболее ловкие пройдохи из числа всевозможных «управляющих» губерниями и уездами, а также начальники милиции, начальники контрразведывательных отделов и т. д., чтобы свалить вину и ответственность за «беспорядки» и рост повстанческого движения на карателей. Значение имело и то обстоятельство, что колчаковские гражданские администраторы состояли из людей, в политическом отношении более искушенных и опытных, отлично понимающих, что всю Сибирь не переарестовать и не перестрелять, а надо пытаться привлечь население, и прежде всего крестьянство, на свою сторону любыми мерами и обещаниями. Тот же Троицкий в личном письме министру доказывает, что нужны средства для ведения агитации и правительственной пропаганды в противовес большевикам. «Наши красные, — говорится в этом документе, — умнее нас, и активнее, и щедрее: нет у них типографии — они жарят на пишущих машинках свои газеты и листовки...» ²⁰⁹.

Прожженный политикан и ревностный служака Троицкий прекрасно понимал, что нельзя все время посылать начальству жалобы и доносы на военных, рисовать положение в мрачных красках. Ведь все это может обернуться против него самого, как управляющего губернией. Поэтому он систематически стремится порадовать Омск и «хорошими вестями» ²¹⁰. Но отдельные благоприятные для врагов факты тонули в массе сообщений о восстаниях крестьян и налетах партизан. Как раз в дни контрнаступлений Южной группы войск Восточного фронта в мае 1919 г. их поступало так много, что ставка ввела составление оперативных сводок внутренних фронтов.