Опрометчивость королевы

В который раз она думала, насколько легче была бы ее жизнь, получи она тогда разрешение выйти замуж за ее любимого Тебингена. У нее давно была бы многодетная семья, а не одна-единственная дочь, которую и родной-то трудно назвать, потому что ненаглядной ее девочке не разрешали быть с матерью, и неродной сын, хотя она и любила его. Ее заставили выплеснуть всю нерастраченную материнскую любовь на Уилликина. Иногда она признавалась себе, что он слишком самодовольный и не очень умный. Не то чтобы она не любила его, она любила всех детей. Но если бы она могла родить детей от Тебингена… Брогэм сказал ей:

– Ваше Высочество не должны забывать, что принц-регент желает доказать, что вы виновны в распутном поведении. Он хочет развода. Вас будут окружать шпионы.

Она только смеялась.

– Ну, что-нибудь я предприму, чтобы им было и впрямь что сообщить хозяину.

– Умоляю, Ваше Высочество, не ведите себя опрометчиво.

– Но, мой дорогой друг, – ответила она, – вы лишаете меня одного из дорогих удовольствий в жизни, оно как раз и заключается в том, чтобы быть неосторожной.

Брогэм пребывал в унынии. Какая необузданная, импульсивная женщина, совершенно неуправляемая. Он взглянул на нее строго.

– Ваше Высочество должны предвидеть самое худшее. Вы знаете, что сказал герцог Кларенский капитану корабля, на котором вы отплываете?

– Ну, я сомневаюсь, чтобы он что-то наговорил на меня. Братья моего мужа всегда были моими друзьями.

– Ничего плохого он не сказал. Ваше Высочество знает, что ваше имя втянуто в скандал?

– Ха, эти Дугласы! Хотела бы я, чтобы они подали наконец в суд. И что сказал обо мне Кларенс?

– Он сказал капитану, что если у него случится с вами любовная интрига, то его не накажут, а наоборот, принц даже не возражает. Более того, вознаградит его.

Каролина рассмеялась.

– Это ловкий ход, когда муж госпожи Фитцгерберт пытается подкупить благородного морского волка спать со мной!

Бедный Брогэм! Он был от нее в отчаянии. И не удивительно. После того как ему удалось защитить ее и стать известным, она опять попадет в какую-нибудь беду. Рано или поздно принц Уэльский сделает все, чтобы так и случилось.

Но любые его доводы тут бессильны. Она едет путешествовать, потому что жизнь в Англии стала ей невыносима, отправляется на материк под именем графини Вольфенбюттельской; ненадежная маскировка, ее знают в лицо, у нее достаточно колоритная внешность, прославленная карикатуристами; по ее шляпе с зеленым пером кто ж не узнает принцессу Уэльскую. Для своей свиты она придумала костюм – черный плащ, подбитый алым шелком, шитые золотом мундиры, шляпы с перьями.

Не очень-то похоже на простых путешественников.

* * *

С самого начала среди путешественников царило уныние, каждый знал, что в будущем его могут вызвать давать показания о действиях принцессы. Каролина, казалось, сама не догадывалась об этом, а может, ей было все равно, но каждый в свите принцессы должен был решать, станет ли он давать показания против принцессы, что было бы не лояльно по отношению к ней, или, наоборот, за принцессу против принца-регента, что было попросту опасно.

Вряд ли среди них нашелся хотя бы один человек, кто не хотел бы вернуться в Англию. Короче, путешествие это пока не доставляло удовольствия.

Леди Шарлотта Линдсей умоляла разрешить ей навестить в Спа сестру, леди Гленберви.

– Конечно, вы должны поехать и навестить свое дорогое создание, – объявила Каролина, – можете присоединиться ко мне в Неаполе.

К тому времени, как они приехали в Брунсвик, ее камергер стал умолять отпустить его в Англию, потому что здоровье не выдерживало всех тягот жизни путешественника. Каролина разрешила и ему, и достопочтенный Кеппел Крэйвен занял его место. Сэр Уильям Гел, разделявший с ним камергерские обязанности, страдал от подагры, но оставался с ней. Наконец она поняла, что свита не горит желанием сопровождать ее, и, зная истинную причину, была благодарна немногим верным своим подданным, оставшимся с ней.

Странное чувство охватило ее в Брунсвике. Боже, как все вокруг переменилось. Еще бы, ведь он перенес нашествие врагов. Ее ласково приветствовал брат. Она разгуливала по старому дворцу, и ее одолевали воспоминания детства, бродила во дворе, где когда-то разговаривала с Тебингеном. А вот и ее опочивальня, где она устроила сцену, разыгрывая беременность.

Сколько хлопот она доставляла любимому папочке! Теперь она сожалела о содеянном.

«Но чем больше меня стесняют, тем яростнее я становлюсь. Это не потому, что я ужасно эксцентрична, как думают люди, просто во мне сильны мои желания. Они подозревают меня, и я хочу, чтоб меня подозревали. Отчего это? Кто знает? Разве только мудрая мадам де Гертцфельдт. Больше никто», – размышляла Каролина.

У нее не было больше желания оставаться в Брунсвике, и она сказала брату, что приедет сюда весной. Ей хотелось провести зиму в Неаполе.

* * *

Прежде чем ехать в Неаполь, она решила остановиться в Милане. Скоро стало ясно, что ей просто необходим итальянец для этого путешествия по Италии, поскольку возникали трудности с языком.