Опрометчивость королевы

Малмсбери наконец почувствовал облегчение. Его долг по отношению к королю был исполнен. Но он не мог избавиться от мысли, что остался в долгу перед новой принцессой Уэльской. Он видел в ней погибающее существо, обреченное на трагедию, потому что, по его мнению, она была самой неподходящей женой для принца Уэльского из всех, кого можно было выбрать для него. Поэтому он испытывал непреоборимое желание помочь ей.

На следующий день брачный договор был составлен на французском и латинском языках, кто обязан, подписали его.

«Теперь, – думал Малмсбери, – пришло время возвращаться в Лондон».

Герцогиня воспользовалась первой же возможностью поговорить с ним.

– Надеюсь, – сказала она, – что путешествие не будет отложено надолго. Я не буду счастлива, пока не узнаю, что моя дочь связана брачными узами с принцем.

– Погода не благоприятствует морскому путешествию, – заметил Малмсбери. Про себя он думал, что если они выждут январь-февраль, то Каролина выучит английский и улучшит свои манеры.

– В декабре не так плохо плыть, – заявила герцогиня, – вот в январе, в феврале… и в марте дуют нестерпимые ветры. Думаю, вы могли бы отправиться прямо сейчас.

– Я не могу начать приготовления, не получив повеления короля.

У герцога было иное отношение к грядущим переменам.

– Я не хочу, чтобы моя дочь села на корабль, пока не услышу, что английский флот прибыл и готов сопровождать ее в Англию, – сказал он.

– Ничего нельзя сделать, пока сир не соизволит прислать мне свое высочайшее повеление, – отвечал Малмсбери. – Я ожидаю послание в любой момент.

– Давайте подождем королевского указа, – согласился герцог, – а тем временем отпразднуем как следует это бракосочетание.

И тут последовали балы и всяческие увеселения, выходы в оперу, что дало Малмсбери возможность долго беседовать не только с герцогом и герцогиней, но и с мадам де Гертцфельдт и с самой Каролиной.

* * *

Не мешкая, он воспользовался такой возможностью во время маскарада в оперном театре.

При этом изворачивался, пытаясь придумать, как упредить принцессу о том, что ее ожидает при английском дворе, не выдав ей своей тревоги и не выходя за рамки дипломатии. Например, как самым деликатным образом посоветовать ей обращать больше внимания на уход за собой, на чистоплотность.

Сидя в ложе в опере, Каролина вдруг обернулась к нему и сказала:

– Я хочу узнать все о моем будущем муже. Люди много говорят о нем. Толки эти не прекращаются… и все же, когда я пытаюсь мысленно нарисовать себе его портрет, я представляю его себе не очень ясно. Он красив – единственное, что я знаю.

– Да, многие считают, что он привлекателен. Каролина захлопала в ладоши.

– Немало принцесс выходят замуж за уродливых женихов. Хотя с красивыми мужчинами много хлопот. Я слышала, принц очень увлекается дамами.

– Да, он весьма галантный, истинный джентльмен.

– Ну, когда я приеду, я должна буду положить этому конец, – захихикала принцесса.

Малмсбери смущенно закашлялся.

– Я думаю, Ваше Высочество, принцу будет приятно, если вы станете себя вести тактично. Он обожает… утонченность… и в разговоре, и в поведении.

– Утонченность? Я, признаться, всегда верила, что добродетелями являются открытость и честность. Вижу, мне придется кое-что изменить в Карлтон-хаузе, если там все держится на утонченности. – Она резко рассмеялась. – Я также вижу, что расстроила вас, милорд, а этого я как раз и не хотела. Мне доставляет удовольствие делать вам только приятное, ведь вы были добры ко мне и очень понравились мне с нашей первой встречи.

Она игриво дотронулась до него своим веером. «Боже мой, что подумает принц о таком поведении», – поразился Малмсбери.

– Мне известны и разговоры относительно леди Джерси, – продолжала Каролина.

Малмсбери застонал про себя, а она бесхитростно продолжала:

– Я верю, что она злой гений двора, во все вмешивается, интригует, хотя уже стара, она ведь бабушка. Казалось бы, ей есть чем заняться. Я слышала, у нее два сына и семь дочерей. Вы не думаете, что этого достаточно, чтобы занять себя?

– Я думаю, вы должны быть особенно осторожны в ваших отношениях с такой дамой, как леди Джерси.

– Почему?

– Потому что она старше вас и более опытна… в придворных делах. Леди Джерси и подобные ей будут относиться к вам в соответствии с тем, как вы сами будете вести себя с ними.

– Но разве принцесса Уэльская не может задавать тон при дворе?

– Думаю, что принцесса Уэльская должна вести себя с осторожностью, по крайней мере, месяцев шесть после приезда, вам не мешает приглядеться, чего от вас ждут все вокруг.

Каролина торжественно обратилась к нему:

– Лорд Малмсбери, теперь я верю, что вы очень мудрый человек.

– Я польщен высокой оценкой моих качеств Вашим Высочеством.

– А вы знаете, что, когда я что-то говорю, именно это и имею в виду. У меня нет… утонченности. – Ее смех звенел, как колокольчик.

«Слишком громко и не очень мелодично, – заметил про себя лорд Малмсбери. – Однако она честна». Она же продолжала:

– Лорд Малмсбери, я очень невежественна, не так ли? Может быть, вы могли бы помочь мне советами?