Опрометчивость королевы

А вот принц Уэльский. Он был великолепен, правда, не такой сияющий, как раньше, теперь он находился под влиянием Бью Браммела, который давал ему уроки особой, неброской элегантности.

Она присела в поклоне.

Его поклон следовало видеть. Никто не умел поклониться с такой грацией. Захватывало дух, когда он выполнял это действие, интересно, что последует за ним.

Все кончилось очень быстро – вот элегантный поклон – а вот она уже смотрит ему в спину. Принц повернулся и принялся беседовать с одной из сестер.

Итак… она снова была принята ко двору, хотя ее игнорирует принц, и тайное расследование закончено, но не забыто.

Королевские скандалы

Как раз перед возвращением ко двору Каролина получила печальные известия из Брунсвика. Герцог, ее отец, был убит, он командовал прусской армией в кампании против Наполеона.

Это событие сразу заставило ее забыть о собственных невзгодах, которые показались пустячными по сравнению с этой утратой. Она пребывала в меланхолии. Наверное, он был единственным, кто искренне любил ее в детстве, проведенном в Брунсвике. И хотя прошло много времени с тех пор, когда она в последний раз попрощалась с ним, Каролина его не забывала.

В памяти то и дело всплывали случаи, которых она не могла забыть. Вот она прикидывается, что у нее роды, а вот и свадьба Каролины, день, когда она сказала отцу, что никогда не выйдет замуж, если он будет против. Ах, если бы она послушалась его совета! Да разве была бы для нее лучше жизнь в Брунсвике, жизнь под присмотром полоумной матери и такой благоразумной, но чужой мадам Герцфельдт? И никогда бы не было у нее Шарлотты!

– Шарлотта, моя драгоценная, мой ангел, которого мне разрешают видеть всего раз в неделю! – невольно вскрикнула она.

И окончательно решила, что оставаться в Брунсвике для нее было все же хуже, чем приехать в Англию. Даже несмотря на то, что муж ее и мужем-то не был, намеренно причиняя ей зло.

Вошла миссис Фитцджеральд и сказала, что Уилликин плачет, тоскует по мамочке и требует объяснить, почему она с ним не играет.

– Принесите его, принесите его мне, – приказала Каролина.

И вот он с ней, капризный мальчишка, и можно его целовать, обнимать, баловать, говорить ему, как мамочка любит его, такого баловника, маленького расчудесного Уилликина.

А госпожа Фитцджеральд делилась с госпожой Вернон своей тревогой по поводу смены настроений у принцессы. Никогда еще не встречала она человека, у которого бы так быстро менялось состояние духа. Вот принцесса погружена в глубокое отчаяние, а в следующий миг она уже переполнена до краев радостью.

– Все это из-за Уилликина, – говорила госпожа Вернон.

– Она делает из него ужасно испорченного отпрыска, – вторила госпожа Фитцджеральд.

* * *

Принц был расстроен. Вот уже несколько лет он наслаждался супружеским счастьем со своей дорогой возлюбленной Марией и жаждал новых приключений.

Женщины! Он обожал их. Он не мог не домогаться их любви, поиски очередных удовольствий никогда не прекращались, а цели порой достигались нелегко. Мария была его жизнью, его душой, его женой. Для нее всегда оставалось место в его сердце, но ему было не суждено жить безмятежной семейной жизнью, так желанной для Марии. Ей, как и старой доброй Пигот, хотелось коротать с ним тихие, уютные семейные вечера дома, в Карлтон-хаузе. Но Карлтон-хауз был построен не для таких вечеров, да и не годился для таких вечеров сам принц Уэльский.

Пока велось негласное расследование, Мария была озабочена собственным судебным делом. Несколько лет тому назад она взяла на воспитание маленькую девочку, в то время как ее родители, лорд Хью и леди Горация Сеймур, уехали на Мадейру. Леди Горация страдала прогрессирующей чахоткой и нуждалась в лечении.

Мария, самым большим горем для которой было то, что у нее никогда не будет собственных детей, души не чаяла в маленькой девочке и хотела удочерить ее по закону. Но после смерти родителей девочки ее захотела удочерить родная тетя Уолдгрейв. Мария воспитывала девочку несколько лет и была полна решимости оставить малышку у себя.

Принц Уэльский любил маленькую Мэри Сеймур, Минни, как она себя называла, и, казалось, уделял ей больше внимания, чем собственной дочери Шарлотте. Она вскарабкивалась на него, окрестила его Принни, что рифмовалось с Минни, это доставляло ей большое удовольствие. Когда они проводили время втроем, принц чувствовал, что они и в самом деле счастливая семья.

Ему было очень жаль, что леди Уолдгрейв предъявила свои права на девочку; конечно, дело будет решать суд, но принц очень расстраивался, видя, как страдает его дорогая Мария от возможности потерять Минни. Он предложил десять тысяч фунтов отступного, только бы девочка осталась с Марией.

Дело тянулось долгими месяцами, и за это время принц очень сдружился с Гертфордами. Причиной этого было то, что маркиз Гертфорд, как глава семьи Сеймуров, согласился положить конец процессу и объявил, что сам удочеряет девочку. Поскольку он был главой семьи, никто не мог оспаривать принятое им решение. Дело было решено, и тогда маркиз назначил Марию опекуном Минни.