Опрометчивый поступок

После ужина они отправились умыться к ручейку, обнаруженному по чистой случайности: оба влетели туда на полном ходу в азарте охоты на лягушек и опомнились лишь тогда, когда в обуви захлюпало. Умывание показалось Лидии верхом роскоши. Наконец-то она получила возможность смыть двухдневную грязь с лица и рук. При этом они с Сэмом поспорили, стоит ли утром пойти вверх по течению ручейка, Лидия надеялась, что он берет начало в каком-то естественном водоеме, а где водоем, там непременно кто-нибудь живет. Она стояла за то, чтобы воспользоваться этой путеводной нитью, в то время как Сэм находил эту затею сомнительной и ратовал за продолжение поисков дороги. Не достигнув согласия, они решили, что утро вечера мудренее.

Все время до, после и во время ужина они болтали обо всем и ни о чем. Непринужденность их общения казалась удивительной, речь то и дело перемежалась взрывами смеха, и время текло незаметно. Однако настал момент, когда голоса сами собой стали понижаться, словно из опасения быть подслушанными. Придвинувшись друг к другу вплотную и погруженные в доверительную беседу, Сэм и Лидия сидели у тлеющего костерка.

– А ты бывала во Франции?

– Конечно.

– А видела, каких там разводят быков? Тебе известно, что и во Франции можно посмотреть корриду?

Сэм лежал на боку, опершись на локоть и держа бутылку джина. Последние полчаса он только и делал, что к ней прикладывался.

– Да, я слышала. На юге, у подножия Пиренеев. Но я терпеть не могу корриду. Мы ходили на нее с дядей. Признаюсь, я так и не поняла, что люди находят в этот кровавом зрелище. Что интересного в том, что перед быком машут плащом, а он старается поднять того, кто это делает, на рога? Абсурд! Одному такому, с плащом, бык почти сразу всадил рог в бедро. Он упал и получил еще пару ран, пока его отбивали у разъяренного животного. Не знаю, выжил он или нет – кровь лилась рекой. Но всего ужаснее мне показался сам бык с окровавленными рогами! Я надеялась, что его пристрелят.

– Пристрелить быка? – удивился Сэм. – Бык-то чем виноват? Он всего лишь защищался.

– Он был такой злобный!

– Его намеренно разозлили.

– Но почему он поддался? Почему просто не повернулся спиной?

– Иногда бык так и делает, но его не оставляют в покое, пока не рассердят и не заставят бросаться на пикадора. – Сэм невесело хмыкнул. – Если хочешь знать, бык тут вообще ни при чем. Вообрази себя в его шкуре. Тебя 149

растят специально для корриды, в нужный день привозят в нужное место, выпускают из темного закутка на ярко освещенную арену, а вокруг собрались люди, которые жаждут твоей крови. – Он помолчал, над чем-то размышляя. – Странное существо – человек, правда? Выводит специальную породу животных, настоящую тупую машину для убийства, играет на их инстинктах – и все это ради того, чтобы кто-то мог раз за разом принародно доказывать свою храбрость. Неужели нет другого, менее идиотского способа? Вот было бы забавно, если бы они поменялись ролями!

– А в Париже тоже бывает коррида? – спросила девушка, когда он умолк.

– Не думаю, по крайней мере я никогда о ней там не слышал.

– Значит, ты бывал на корриде где-то еще, не во Франции, – заключила Лидия, думая о том, как точно Сэм выразил ее смутные ощущения.

– Просто я достаточно долго имел дело с быками. – Ответ показался Лидии уклончивым, но прежде чем она успела заговорить, Сэм добавил: – Бык бросается на плащ матадора потому, что не может иначе. Этот инстинкт заложен слишком глубоко, чтобы ему противиться. Для каждого есть своя «красная тряпка».

Лидия подождала разъяснений, но их не последовало. Сэм, похоже, быстро погружался в сон, она поняла это по тому, как изменился ритм его дыхания. Мало – помалу к нему прибавилась более густая и хрипловатая нота. Еще прошлой ночью Лидия открыла для себя, что на спине Сэм обычно похрапывает – негромко, но упорно. Стоило толкнуть его в бок, как это прекращалось и он отворачивался, бормоча невнятные извинения. Прежде она понятия не имела, как ведет себя по ночам тот или иной мужчина – это касалось и домашних, поэтому сейчас ей казалось, что она знает о Сэме нечто весьма интимное и трогательное. Да и вообще, этот американец был очень мил.

Не дожидаясь, пока бутылка с джином опрокинется и разольется, Лидия вынула ее из слабеющих пальцев Сэма, закупорила и отложила в сторону. Потом прилегла, прижавшись спиной к размеренно дышащему телу, наслаждаясь исходящим от него теплом. Только теперь она ощутила, насколько продрогла с тех пор, как догорел костер. При первом же прикосновении Сэм повернулся к Лидии, обнял ее и слегка привлек к себе.

«Ну наконец-то», – счастливо подумала она. Сейчас он поцелует ее сам, без всяких просьб. В эту ночь он, похоже, не собирался от нее шарахаться.

Прошла минута, другая, и Лидия поняла, что Сэм крепко спит. Он и обнял ее во сне, бессознательно. А причиной тому был джин. Бутылка была почти пуста, когда она ее забирала.