Оптимистическая трагедия одиночества

В XX в. европейцы начали замечать другой «образ мира». Таковыми были: Э. Гуссерль, К. Кастанеда, М. Хайдеггер, М. Элиада и некоторые другие, заинтересовавшиеся религиозно-философскими учениями Востока – буддизмом, брахманизмом, ведантизмом, мусульманской философией и пр.

Одной из основных философско-антропологических проблем XX–XXI вв. является потеря интереса к человеку как к отдельному самодостаточному «Я». В процессах усложнения социальных систем, ускорения ритма жизни и увеличения стрессовых ситуаций человек методично и неукоснительно теряет свою неповторимую самость. Все чаще и чаще человек «ощущает» безразличие окружающего социального, политического, даже культурного мира к интересам, ценностям и идеалам своего отдельного уникального «Я».

На данную проблему можно посмотреть двояко. С одной стороны, современная ностальгия по идеям либерального гуманизма – «никакая высшая ценность не может быть ниже ценностей человеческих» – исторически оправдана. Идеалы западного гуманизма развились из иудео-христианской идеи персонифицированного Бога. Несмотря на то, что эпоха Возрождения общепризнанно занимает достойное место в истории человеческой культуры, благодаря во многом, пантеизму и креативизму, Европа, избрав в гуманистической традиции приоритет идей трансцендентального рационализма, с тех самых пор очень редко заходила в оазисы абсолютной свободы внутреннего индивидуального не-рационализирующего «Я» (исключением является Н. Бердяев). Идея личностного Бога может быть онтологически и гносеологически опасной, подобно «тупиковому» пути атеизма и солипсизма, так как персонифицированный Бог – это идол по нашему человеческому образу и подобию. Именно поэтому все религии, так или иначе, пытались подняться над антропоморфными представлениями о Высшей Реальности. Возникает вопрос: нужны ли идеалы либерального гуманизма современному европейскому человечеству? И если нет, то что позволит ему вновь обрести устойчивость и преобразовать себя в новое качественное состояние?

С другой стороны, размытость границ современного индивидуального «Я» и его отчужденность от социума и культуры, может являться закономерным процессом духовной эволюции европейца. Считается, что идея персонифицированного Бога – это одна из стадий религиозного развития человека. Ведь до (брахманизм и гностицизм) и, особенно, после (суфизм и эзотеризм) традиционного Христианства говорили и об обезличенной категории Бога, в познании которого основной угрозой является Эго («Я»).

В соответствии с тремя возможными направлениями, присущими развитию и распространению вовне личного мира, можно обозначить три вида одиночества:

космический: чувство одиночества, имеющее отношение к соотнесенности человека и природы; причастность к Богу или к глубинам бытия: вера человека в уникальность своей судьбы;

культурный: представляет собой потерю унаследованных нормативных значений и ценностей, которая определяет решающие элементы в интерсубъективных отношениях и стилях жизни;

социальный: в отличие от космического и культурного одиночества, где индивид ощущает потерю связи, сопричастности; при социальном одиночестве человек очень остро чувствует, что его оттолкнули, покинули, исключили, не допустили или недооценили.

Таким образом, в зависимости от характера переживания одиночества, индивида можно каждый раз относить к различным видам одинокого человека.