Оптимистическая трагедия одиночества

Существуют следующие основные подходы к пониманию слова «личность»: 1. Человек вообще (в абстрактном значении); 2. Набор «персональных» свойств определенного человека (ср. личность ученого); 3. Человек, выдающийся своими неповторимыми индивидуальными свойствами.

И. Кант выделяет три центральных значения, определивших истолкование личности: психологическая личность или способность осознавать тождество самому себе в различных состояниях сознания; трансцендентальная личность или единство субъекта познавательных актов, достижимое в трансцендентальной апперцепции (сознании Я); моральная личность, т. е. способность субъекта действовать независимо от механизма природы по закону собственного разума.

В этой связи закономерен вопрос: каким образом эти три аспекта персональности могут быть приведены в непротиворечивое концептуальное единство?

В начале XX феноменологический подход определяет понятие личности как единство непосредственного переживания и интенциональных актов.

Постмодернизм объявил «Кризис Субъекта» как кризис эмансипированного монологически замкнутого Трансцендентального субъекта. На смену Эгологической концепции субъекта приходят концепции «субъективации» (М. Фуко), «коммуникации» (Ю. Хабермас, Н. Луман) и «языковых игр» (Л. Витгенштейн). Согласно этим концепциям, новый субъект – это порождение того или иного опыта: «техники себя», «дискурса», «акта коммуникации» и пр.

Остаются вопросы, касающиеся объяснения приватного интроспективного опыта человеческого «Я», метафизических основ личностной самотождественности и моральности.

Предлагаемый вариант в трактовке личности – преодоление монадологической схемы субъективности. Разрушить монадологическую идею возможно через разрыв имманентности. «Разрыв представляет собой трансцендентное в имманентном», что фактически означает поиск метафизического уровня субъективности человека.

Трансцендирование «Я» ведет к большей индивидуальности и сопровождается одиночеством. Например, что касается структур внутреннего мира человека, то для суфиев очень важен момент обретения лучшего цельного «Я». В этом процессе они отдают предпочтение как самопознанию и самоконтролю, так и мистическим переживаниям трансцендентного опыта, что, конечно же, расширяет внутреннюю реальность человека, выводя ее за пределы концепции Эго. Аналогичным образом персоналисты высказывают идею о «разомкнутости» личности. Человек открыт некой реальности более обширной, чем мир, где протекает его сознательная жизнь, той реальности, которая и предшествует человеку и превосходит его. Эго является лишь частью целостного «Я».

Персонализм, в отличие от феноменологии и экзистенциализма, понятие трансценденции характеризует не собственно сознанием, но человеческой субъективностью, духовным миром личности. Дух – это «особая смысложизненная сфера человеческого опыта, априорная по отношению к предметно-конкретному самоосуществлению человека, «сверх-сознательная и сверх-временная».

Персоналисты, в свою очередь, говорили о «педагогике общественной жизни, связанной с пробуждением свободной личности» (П. Рикер).

Цель персонализма заключается в мобилизации духовных ресурсов человечества для преодоления кризиса. Кризис – это «драма цивилизации», выступившей против человека, и драма человека, потерявшего смысл своего существования, меру человеческого. Персонализм предлагает целостное осмысление проблем человека и его бытия, человеческого мира и цивилизации. Выход из кризиса – это создание новой шкалы ценностей, способных воодушевить человека.

Общий настрой религиозно-философской мысли исторических версий мусульманского суфизма и христианского персонализма позволяет сделать вывод о перспективах исследования расширенной концепции внутреннего мира человека, его субъективности, понимаемых не только в рамках рационалистических или интуитивстско-иррационалистических теорий. Расширение сферы самости человека в области трансцендентного и коммуникативно-духовного наводит на мысль об актуальности применения трансцендентально-экзистенциального подхода к анализу самобытного бытия человека и его места в современном обществе.

Метафизика как акт вопрошания обретает живое значение для самопонимания человека в экзистенциально-антропологическом смысле, раскрывает духовную сущность человека в ее трансцендентном своеобразии. Своеобразие духовного акта дано человеку «a priori». То есть можно сказать, что основные структуры знания о бытии, входящие во всякий акт предметного вопрошания и знания, являются пред-данными.