Читаем Оптимистическая трагедия одиночества полностью

Будучи необычной для русского философского дискурса, идея прикладной интерпретации философии тем не менее не является абсолютно инновационной. Фактически, речь в данном случае идет о традициях Сократа (его собственная жизнь как раз может служить подтверждением такой трактовки философии) и Эпикура, которые первыми направили философию на решение проблем жизни и блага. Не затрагивая весь пласт исторических концепций взаимосвязи философии и медицины, в один ряд с идеями Сотонина можно так же поставить «теорию арете-терапии» А. И. Яроцкого и исследование Р. Софрански «Фридрих Шиллер или изобретение немецкого идеализма».

Решение проблемы блага заключается в философском изучении форм и причин недовольства, его предупреждении либо устранении. Недовольство трактуется как такое психологическое состояние эмоционального характера, существенными чертами которого являются угнетенное состояние духа, чувство неудовольствия от большинства окружающих объектов и безразличие к остальным; отсутствие или малое количество сильно радостных переживаний, их быстрое исчезновение и замена обычным угнетенным состоянием.

В связи с этим личность испытывает ослабление интересов и стремлений, безучастность к совершаемому и окружающим людям, легко возникающая злоба против людей, что ведет к ослаблению интереса к самой жизни в такой степени, что может быть чревата попыткой самоубийства.

Недовольство есть не чувство, а переживание настроения, иррадиация определенного чувства: перенесение на все объекты той эмоциональной окраски, которая принадлежит только одному отдельно взятому объекту.

Процесс иррадиации чувств на сегодняшний день плохо изучен науками о человеке.

В центре внимания философии объектом оказывается ненормальная иррадиация чувств и хроническая форма недовольства.

Изучая проблему возможности существования суммированной иррадиации чувств и их интенсивности, Сотонин предлагает более чем развернутую классификацию видов недовольств, включающую в себя 13 квалификаций, сформулированных в результате проведенных опросов. Так, например, разграничиваются соматическое недовольство: иррадиированное неудовольствие от физической боли; ипохондрическое: неудовольствие от сознания своей болезни; церебральное: неудовольствие от патологических процессов в организме; психопатическое: галлюцинации; темпераментное: прирожденная чувствительность к приятному и неприятному (у меланхоликов – от неудач или от слабых ударов по самолюбию, у холериков – от отсутствия выявления своих сил, от серой будничной жизни, от монотонности жизни, у флегматиков – от большого количества энергии, от невозможности вести регулярную жизнь) и т. д., в том числе сексуальное и эротическое неудовольствие от неразделенной любви.

Поскольку в задачи философии входит не только изучение форм и причин недовольства, но и поиск способов и методов его предупреждения и устранения, следует самое пристальное внимание обратить на проблему философской терапии. Она имеет свои особенности, которые можно сформулировать следующим образом:

– смещение от психологических проблем личности к онтологическим;

– осознание неустранимости противоречия «человек – мир»;

– обеспечение устойчивости личности в ситуации кризисов;

– развитие навыков экзистенциальной коммуникации (S – S).

Основные принципы философской терапии заключаются в следующем:

1. Неосмысленная жизнь не стоит того, чтобы жить. Чтобы быть истинным и совершенным человеком, каждый должен подвергать свою жизнь и убеждения проверке с помощью критического самоанализа.

2. Реально существуют эффективные принципы мышления и деятельности, которым мы должны следовать. Эти принципы объективны и истинны для всех. Некоторые люди несправедливо потакают свои слабостям, руководствуются ничтожным целям, путаются и обманываются по поводу того, что действительно важно. Такие люди нуждаются в том, чтобы найти истину и жить с ней.

3. Истина находится не в звездах, не в традиции, не в религиозных книгах, не в мнении большинства, но в каждом из нас. Эта истина может быть открыта только с помощью настойчивого самоанализа.

Схема клиники следующая:

здоровый – недовольный – больной

врач-философ

Философ – терапевт должен ставить вопросы, побуждающие (и даже провоцирующие) людей начать самопознание. Они должны направлять процесс хотя бы на ранней стадии, поскольку уже прошли этот путь и знают, где находятся «ловушки». Такой метод именуется диалектикой.

Философия работает с индивидуумом при помощи определенных действий, связанных с уважением к благосостоянию личности.

План действий врача-философа должен быть таковым:

Исследование страдания (диагностика): необходимо установить форму недовольства данной личности. На этом этапе применяются методики психологических исследований личности, в частности, например, учение об эмотивных состояниях, классификации видов недовольств (симптомы, причины).

Перейти на страницу:

Все книги серии Тела мысли

Оптимистическая трагедия одиночества
Оптимистическая трагедия одиночества

Одиночество относится к числу проблем всегда актуальных, привлекающих не только внимание ученых и мыслителей, но и самый широкий круг людей. В монографии совершена попытка с помощью философского анализа переосмыслить проблему одиночества в терминах эстетики и онтологии. Философия одиночества – это по сути своей классическая философия свободного и ответственного индивида, стремящегося знать себя и не перекладывать вину за происходящее с ним на других людей, общество и бога. Философия одиночества призвана раскрыть драматическую сущность человеческого бытия, демонстрируя разные формы «индивидуальной» драматургии: способы осознания и разрешения противоречия между внешним и внутренним, «своим» и «другим». Представленную в настоящем исследовании концепцию одиночества можно определить как философско-антропологическую.Книга адресована не только специалистам в области философии, психологии и культурологии, но и всем мыслящим читателям, интересующимся «загадками» внутреннего мира и субъективности человека.В оформлении книги использованы рисунки Арины Снурницыной.

Ольга Юрьевна Порошенко

Культурология / Философия / Психология / Образование и наука
Последнее целование. Человек как традиция
Последнее целование. Человек как традиция

Захваченные Великой Технологической Революцией люди создают мир, несоразмерный собственной природе. Наступает эпоха трансмодерна. Смерть человека не состоялась, но он стал традицией. В философии это выражается в смене Абсолюта мышления: вместо Бытия – Ничто. В культуре – виртуализм, конструктивизм, отказ от природы и антропоморфного измерения реальности.Рассматриваются исторические этапы возникновения «Иного», когнитивная эрозия духовных ценностей и жизненного мира человека. Нерегулируемое развитие высоких (постчеловеческих) технологий ведет к экспансии информационно-коммуникативной среды, вытеснению гуманизма трансгуманизмом. Анализируются истоки и последствия «расчеловечивания человека»: ликвидация полов, клонирование, бессмертие.Против «деградации в новое», деконструкции, зомбизации и электронной эвтаназии Homo vitae sapience, в защиту его достоинства автор выступает с позиций консерватизма, традиционализма и Controlled development (управляемого развития).

Владимир Александрович Кутырев

Обществознание, социология
Метаморфозы. Новая история философии
Метаморфозы. Новая история философии

Это книга не о философах прошлого; это книга для философов будущего! Для её главных протагонистов – Джорджа Беркли (Глава 1), Мари Жана Антуана Николя де Карита маркиза Кондорсе и Томаса Роберта Мальтуса (Глава 2), Владимира Кутырёва (Глава з). «Для них», поскольку всё новое -это хорошо забытое старое, и мы можем и должны их «опрашивать» о том, что волнует нас сегодня.В координатах истории мысли, в рамках которой теперь следует рассматривать философию Владимира Александровича Кутырёва (1943-2022), нашего современника, которого не стало совсем недавно, он сам себя позиционировал себя как гётеанец, марксист и хайдеггерианец; в русской традиции – как последователь Константина Леонтьева и Алексея Лосева. Программа его мышления ориентировалась на археоавангард и антропоконсерватизм, «философию (для) людей», «философию с человеческим лицом». Он был настоящим философом и вообще человеком смелым, незаурядным и во всех смыслах выдающимся!Новая история философии не рассматривает «актуальное» и «забытое» по отдельности, но интересуется теми случаями, в которых они не просто пересекаются, но прямо совпадают – тем, что «актуально», поскольку оказалось «забыто», или «забыто», потому что «актуально». Это связано, в том числе, и с тем ощущением, которое есть сегодня у всех, кто хоть как-то связан с философией, – что философию еле-еле терпят. Но, как говорил Овидий, первый из авторов «Метаморфоз», «там, где нет опасности, наслаждение менее приятно».В этой книге история используется в первую очередь для освещения резонансных философских вопросов и конфликтов, связанных невидимыми нитями с настоящим в гораздо большей степени, чем мы склонны себе представлять сегодня.

Алексей Анатольевич Тарасов

Публицистика

Похожие книги

Философия символических форм. Том 1. Язык
Философия символических форм. Том 1. Язык

Э. Кассирер (1874–1945) — немецкий философ — неокантианец. Его главным трудом стала «Философия символических форм» (1923–1929). Это выдающееся философское произведение представляет собой ряд взаимосвязанных исторических и систематических исследований, посвященных языку, мифу, религии и научному познанию, которые продолжают и развивают основные идеи предшествующих работ Кассирера. Общим понятием для него становится уже не «познание», а «дух», отождествляемый с «духовной культурой» и «культурой» в целом в противоположность «природе». Средство, с помощью которого происходит всякое оформление духа, Кассирер находит в знаке, символе, или «символической форме». В «символической функции», полагает Кассирер, открывается сама сущность человеческого сознания — его способность существовать через синтез противоположностей.Смысл исторического процесса Кассирер видит в «самоосвобождении человека», задачу же философии культуры — в выявлении инвариантных структур, остающихся неизменными в ходе исторического развития.

Эрнст Кассирер

Культурология / Философия / Образование и наука
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука