Оптимистка (ЛП)

— Капец. Мне жаль, — говорит он, сам смеется тем грудным смехом, который мне так нравится.

—Тебе смешно только потому, что не ты был тем, кто практически наделал в штаны перед тетей, которую едва знает. — Я тоже смеюсь, радостная от того, что мы нормально общаемся, а не молчим как вчера.

Он начинает смеяться еще громче, а потом делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— Прости, Оптимистка. Мне было необходимо расслабиться.

Гас еще несколько раз хихикает, а потом замолкает. А я опять начинаю нервничать.

— Гас? — Пытаюсь как-то сдержать эмоции, но голос выдает меня с головой.

— Да, — протяжно говорит он, как будто уже зная, о чем пойдет разговор.

— Давай будем честны друг с другом? Это... произошло. Мы не можем делать вид, как будто ничего не случилось. Нам нужно поговорить.

Он громко выдыхает.

— Согласен.

На какое-то время возникает пауза, никто не хочет начинать первым. Наконец, Гас открывает рот.

— Послушай, знаю, мы были пьяны, как бы избито это ни звучало, поэтому произошло то, что произошло. У меня не было грандиозных планов напоить и соблазнить тебя.

Он что, пытается поступить по-рыцарски? Нам все равно нужно обо всем поговорить.

— Я не была пьяна. Я выпила два стакана вина за четыре часа. Ты тоже выпил едва ли больше меня. Ты зол? Я не хочу, чтобы между нами была недосказанность. Знаешь, я тоже этого не планировала.

— Да, я знаю. — Определенно он говорит искренне.

Некоторое время мы молчим.

— Ты еще здесь? — спрашиваю я.

— Ага.

— Так, что мы будем делать? Не думаю, что для таких случаев есть какая-нибудь инструкция. — Мой голос спокоен, но внутри все трясется. Ненавижу это состояние. Обычно, я ничему и никому не позволяю волновать себя. Уже несколько месяцев я не чувствовала себя подобным образом.

А потом он тихо, робко спрашивает:

—Ты сожалеешь?

С шумом выдыхаю воздух из легких. С ним уходит и небольшая часть моей нервозности.

— Ты что, действительно меня об этом спрашиваешь? Гас. Ты же знаешь меня. Мой девиз: — Никаких сожалений. — Сожаление ведет к сомнениям, злости, огорчению, а я не могу себе позволить ничего из этого.

—Да.

Мы опять молчим несколько секунд. Я жду, что он продолжит, но Гас всегда молчалив, когда что-то обдумывает, поэтому я просто даю ему время.

Когда сил терпеть уже не остается, я спрашиваю:

— А ты сожалеешь?

Он фыркает, и мне не понятно, то ли от раздражения, толи от чего-то еще. Но когда Гас начинает говорить, я понимаю, что ему смешно.

—Оптимистка, мне, черт возьми, двадцать один год. У нас был секс. Как ты думаешь?

Он прав. Но я хочу четких ответов. А не еще больше вопросов.

— Но это был секс со мной!

— Подожди. — Я слышу щелчок зажигалки и то, как он глубоко вдыхает сигаретный дым, делая первую затяжку.

— Тебе нужно бросить курить, — тихо ворчу я. Это привычка. Я постоянно ругаю его за то, что он курит. Даже, если не вижу и не чувствую запаха табака в воздухе, все равно должна сказать об этом.

Гас делает еще одну затяжку и я слышу, как он выдыхает.

— Я знаю, но давай не будем сейчас об этом. — Неожиданно его голос становится грустным. Я немедленно прекращаю нападки и даю ему возможность докурить, потому что это его успокаивает. Так же, как меня игра на скрипке. На сегодня я прощаю ему эту слабость.

— Прости, — извиняется он. — Я не знаю... это была ты, но это было... То, что случилась несколько дней назад... я не знаю...

Я не произношу ни слова, потому что знаю, что он пытается подобрать правильные слова. Гас всегда был таким. Он — творческий человек и никогда не разбрасывается словами. Поэтом я жду. Я всегда была терпеливой.

— Я могу поговорить с тобой как просто парень, а не друг? Так, как будто ты тут ни при чем? —Сейчас на другом конце трубки спокойный, разумный, честный Гас.

Мой Гас.

— Ну, если так нужно…

—Та ночь была невероятна. — Его голос звучит оживленно. Обычно он говорит так, когда демонстрирует мне новую песню или, когда ловит гигантскую волну, которая несет его до самого берега. — Может, это и звучит слащаво, но ты перевернула мой мир. — Тут он прав, действительно слащаво. Но это же Гас. Я знаю, что это идет от чистого сердца, потому что он никогда не смущался говорить со мной обо всем. — У меня было много, очень много девушек, но эта ночь была другой. Не случайной. Это было... не знаю… единение душ. У меня никогда такого не было. Я не мог насытиться тобой. — Он вздыхает и его голос становится тише. — А потом все закончилось, и ты уехала из города.

— Гас, — говорю я, пытаясь ободрить его, и себя заодно. Потому что я была согласна со всем, что он только что сказал.

Слышу, как он прикуривает еще одну сигарету.

— Знаю, знаю, — говорит он. Я молча ожидаю, потому что не совсем понимаю, куда ведет нас этот разговор. Но я абсолютно уверена, что человек на другом конце провода, и дружба с ним для меня — весь мир. Он мой лучший друг. Всегда им был. Он все, что у меня есть.