«Оптимизация» высшего образования в России: преподаватели вузов и их классовый профсоюз «Университетская солидарность»

В советское время родители зачастую вкладывали значительную энергию и материальные ресурсы для того, чтобы обеспечить своим детям доступ к высшему образованию, которое в широких массах считалось престижной целью. Было широко распространено вечернее и заочное образование, предоставлялись особые условия для рабочей молодежи, поступившей на такую форму обучения. Студенты интересовались прежде всего учебой, а не тем, чтобы найти высокооплачиваемую работу (на производстве работа, не требовавшая высшего образования, зачастую оплачивалась лучше). Для тех, кто учился на дневном отделении, университетские годы стали одним из самых запоминающихся периодов их жизни, а дружба, начавшаяся в эти годы, часто длилась всю жизнь.

С другой стороны, студенческая молодёжь была организована в Комсомоле – тоталитарную молодёжную организацию. Комсомол давал пространство для приложения молодёжного энтузиазма, но и зорко контролировал политические взгляды и идеи. Комсомол использовался для подавления не только инакомыслия в молодёжной среде, но зачастую и просто «нестандартности», индивидуальности студентов.

2.2 «Лихие девяностые» [12]

Десятилетие правления Бориса Ельцина, первого президента Российской Федерации, широко известно как «лихие девяностые». Это был период «первоначального накопления», т. е. насильственного отчуждения трудящихся от средств их существования, которые, согласно Конституции, унаследованной от Советского Союза, были общенародной или колхозно-кооперативной собственностью. Стремительная приватизация экономики в 90-е годы приняла форму массового грабежа, к которому власть не только спокойно относилась, но и активно ему содействовала[13].

Новое российское государство формально было и по-прежнему остается демократией. Но после ельцинского переворота и расстрела Верховного Совета (он был тогда доминирующим государственным учреждением) в октябре 1993 г. исполнительная власть освободилась от внешнего контроля. При режиме «управляемой демократии» относительно терпимое отношение власти к гражданским свободам (они все-таки еще значительны на фоне российской истории) зависит от невмешательства граждан в свободу действия власти в вопросах, которые она считает важными.

«Шоковая терапия», политика форсированного, стремительного перехода к капитализму при активной поддержке стран «большой семерки» и их международных финансовых организаций ввергла Россию в самую глубокую и продолжительную депрессию, когда-либо испытанную промышленной страной[14]. Власть упорно проводила этот курс на протяжении всех 90-х, несмотря на тяжелейшие его последствия для народа, который не способен был оказать действенное сопротивление.

К 1998 году реальный ВВП снизился до 27,9 % от уровня 1991 года. Доходы населения катастрофически упали вместе с расходами государства на социальные нужды. В этот период расходы правительства на высшее образование, как части ВВП, сократились с 1,21 % до 0,04 %; финансирование на долю каждого студента уменьшилось на 70 % по сравнению с концом 1980-х гг[15]. Кроме обвального снижения реальных зарплат преподавателей, вузы старались выжить, привлекая различные формы негосударственного финансирования: платных студентов, коммерческое использование недвижимости, оказание услуг, получение грантов от частных источников. Эти виды деятельности были разрешены Законом об образовании 1992-го года, который разрешил и создание частных вузов.

В этих условиях централизованное управление образованием советского периода вынужденно уступило дорогу широкой децентрализации и расширенной автономии образовательных учреждений – другой возможности выжить у вузов не было[16]. Только в середине следующего десятилетия государство стало снова активно вмешиваться в сферу высшего образования.

Для преподавательского состава вузов свобода преподавания, исследовательской деятельности и публикаций была главным положительным результатом разрушения советской системы. Хотя формально по-прежнему требовалось одобрение программ сверху, на практике преподаватели учили по своему усмотрению. «Это был период полной свободы – делай, что хочешь, – вспоминает Е. Красикова, преподавательница экономики Московского государственного университета. – Это было самое интересное и творческое время. Я написала учебник, который выдержал три издания. Было много интересных точек зрения, дискуссий, аргументов. Было интересно!» «С интеллектуальной точки зрения, 1990-е были лучшими годами моей жизни, – вспоминает преподаватель философии Санкт-Петербургского горного университета. – Мы получили доступ к книгам и переводам и могли преподавать и говорить, что хотели, не боясь».