Оптина пустынь и ее время

Василш Ивановичъ Кирѣевскш въ молодости служилъ при Павлѣ, вышелъ въ отставку съ чиномъ секундъ–майора и поселился въ родномъ Долбинѣ, гдѣ выстроилъ себъ новый домъ — огромный на высокомъ фундаментѣ, съ мраморной облицовкой стѣнъ внутри, со множествомъ надворныхъ строешй и великолѣпными садами. Это былъ, повидимому, сильный и оригинальный человѣкъ, нравственно изъ одного куска. Его образованность надо признать рѣдкою для его времени: онъ зналъ 5 языковъ, любилъ естественныя науки, имѣлъ у себя лабораторно, занимался медициною и довольно успѣшно лѣчилъ; на смертномъ одрѣ онъ говорилъ старшему сыну о необходимости заниматься химiей, и называлъ ее «божественной наукой». Онъ много читалъ, и знашя его, говорятъ, были очень многосторонни. Пробовалъ онъ и писать и переводилъ повѣсти и романы и даже самъ сочинялъ. Онъ былъ англоманъ — любилъ англшскую литературу и англшскую свободу. ВмѣсгЬ съ тЬмъ былъ очень набоженъ, ненавидѣлъ энциклопедистовъ и скупалъ въ Москвѣ сочинешя Вольтера съ тЬмъ, чтобы жечь ихъ. Свой домъ онъ велъ строго по завѣтамъ старины; заняття химiей и англоманство нисколько не поколебали въ немъ патрiархальнаго духа и не заставили съ пренебрежешемъ отвернуться отъ народнаго быта; напротивъ, онъ сохранилъ во всей силѣ ту близость усадьбы съ народомъ, тотъ открытый притокъ народнаго элемента въ господскую жизнь, который отличали помѣгцичш быть стараго времени. Изъ 15–ти человѣкъ комнатной прислуги (мужской), 6 были грамотны и охотники до чтешя; книгъ и времени у нихъ было достаточно, слушателей много. Во время домовыхъ богослуженш, которыя бывали очень часто (молебны, всеногцныя и т. д.) они замѣняли дьячковъ, читали и пѣли стройно старымъ напѣвомъ: новаго Василш Ивановичъ у себя не терпѣлъ, ни даже въ церкви. Въ лѣтнее время дворъ барскш оглашался хоровыми пѣснями, подъ которыя многочисленная дворня деревенскихъ и сѣнныхъ дѣвушекъ, кружевницъ и швей водили хороводы и разныя игры: въ коршуны, въ горѣлки, «заплетись плетень, заплетися, ты завейся труба золотая», или «а мы просо сЬяли», «Я ѣду въ Китай–городъ гуляти, привезу ли молодой женѣ покупку» и др.; а нянюшки, мамушки, сидя на крыльцѣ, любовались и внушали чинность и приличiе. Въ извѣстные праздники всЬ бабы и дворовые собирались на игрища то на лугу, то въ рогцЬ крестить кукушекъ, завивать вѣнки, пускать ихъ на воду и пр. Вообще народу жилось весело, тЬлесньгхъ наказанш никакихъ не было. Главньгя наказашя въ Долбинѣ были земныя поклоны передъ образами До 40 и болѣе, смотря по винѣ, да стулъ (дубовая колода, къ которой приковывали виновнаго на цѣпь). Крестьяне были достаточны, многте зажиточны. Къ утЬхамъ деревенской жизни надо еще прибавить, что сюда къ Успеньеву дню (въ церкви села Долбина, при которой было два священника, имѣлась чудотворная икона Божiей Матери) стекалось множество народа изъ окрестныхъ селъ и городовъ, и при церкви собиралась ярмарка, богатая для деревни. Купцы раскидывали множество палатокъ съ краснымъ и всякимъ товаромъ, шли длинные густые ряды съ фруктами и ягодами; не были забыты и горячiя оладьи и сбитень. Но водочной продажи Василш Ивановичъ не допускалъ у себя. Даже на этотъ ярмарочный день откупщикъ не могъ сладить съ нимъ и отстоять свое право «по цареву кабаку». Никакая полищя не присутствовала, но все шло порядкомъ и благополучно. Наканунѣ праздника смоляньгя бочки гор'Ьли по дорогѣ, ведшей въ Долбино, и освѣщали путь, а въ самый день Успенья длинньгя, широыя, высоюя, тёнистыя аллеи при церкви были освѣщеньг плошками, фонариками, и въ концѣ этого сада сжигались потЬигные огни, солнца, колеса, фонтаны, жаворонки, ракеты по одиночкѣ и снопами, наконецъ, буракъ. Все это приготовлялъ и этимъ распоряжался Зюсьбиръ (нѣмецъ изъ Любека, управлявшш сахарнымъ заводомъ Кирѣевскаго). Несмотря на всЬ эти великолѣшя, «постромки у каретъ, вожжи у кучера и поводья у форейтора были веревочныя».

Семейныя предашя изображаютъ Василiя Ивановича человѣкомъ твердой воли и непреклонныхъ уб'Ьждешй. Разсказываютъ, что вскоре послѣ его женитьбы въ 1805 году заѣхалъ въ Долбино. губернаторъ Яковлевъ, объѣзжавшш губершю и пожелавшш въ Долбинѣ переночевать; съ нимъ была многочисленная свита, въ томъ числѣ его возлюбленная: Василш Ивановичъ не впустилъ ее въ свой домъ, и губернаторъ принужденъ былъ уѣхать дальше искать ночлега, и потомъ онъ не рѣшился мстить Кирѣевскому.