Оптинки. Записки экскурсовода

Многое можно увидеть и услышать у монастырского киоска. Трогательное и комичное, грустное и весёлое…

Вот ребятишки ― дети кого-то из паломников ― принимают трогательное участие в судьбе собаки и её щенков. С утра в большой коробке щенков выносят и предлагают желающим. «Подарок из Оптиной!»

Мамаша сидит рядом. Это большая беспородная белая собака. Взгляд умный, заботливый и грустный. От коробки не отходит, даже будучи голодной: переживает о своих детишках. Когда её кормят, еду берёт очень деликатно, внимательно смотрит на благодетеля.

Щенки толстые и забавные, многие останавливаются и любуются ими. Но брать домой не решаются: кто знает, какой величины и вида вырастут собаки из этих забавных щенков.

Один паломник веселит всех байкой про то, как мужик с медведем на ошейнике по рынку ходил. А когда у него спрашивали, кого он ищет, мужик сурово отвечал: «Да вот, ищу продавца, который мне год назад хомячка всучил недорого. Хочу познакомить его с подросшим хомячком!»

Все смеются и с опаской смотрят на пузатых щенков.

Мне тоже приходится принять участие в их судьбе. Ребятишки прибегают за большой коробкой. Приходится перекладывать товар и жертвовать коробкой.

Немного погодя:

– Налейте нам в миску тёплой воды!

Недоумеваю: рядом колонка, из неё воды можно набрать сколько угодно.

– Но там вода холодная! Щенки могут простудиться! Налейте нам, пожалуйста, тёплой кипячёной воды для наших щенков!

Забегаю в келью после обеда, взять старый шарф для щенков ― на улице похолодало.

В общей келье новая паломница. Одета в чёрное. Требует называть себя матушкой. Вид строгий, устрашающий, речи такие же.

Матушка вещает замогильным голосом о знамениях конца света. Вокруг ― испуганные паломницы. Слушают молча, с почтением. Подзывают меня, матушка «вербует» группу поддержки.

– Смотрите! Везде признаки антихриста! Крест попирают!

Мне в нос тычут тапки, на подошве которых узоры в виде ромбиков.

– Но это не кресты, это просто ромбики, сёстры! – говорю я успокаивающим голосом.

Взрыв негодования. Матушка возвышает голос:

– Наивная! Вот таких антихрист и обольстит в первую очередь! Нужна бдительность! Покажите, покажите ей, как крест попирается!

Где-то я это уже слышала ― а, да, у Гоголя в «Вие»: «Откройте, откройте мне веки!» Мне становится жутковато. Что же они мне покажут?

Мне торжественно подносят под нос женское гигиеническое средство, материал на котором в целях лучшей гигроскопичности сделан в виде ромбиков.

– Вот, смотри, смотри, как оскверняют распятие!

– Сёстры, здесь нет распятия. Это геометрический узор из ромбиков!

Теперь отношение ко мне меняется. Матушка в чёрном смотрит подозрительно:

– А ты кто такая вообще? Да ты православная ли?

Маленькая старушка выскакивает и ехидно докладывает:

– А я видела, как она щенков кормит!

Матушка в гневе:

– Соба-аки! Во свято-ом месте! Оскверняют обитель! Вот из-за таких, как ты, и приближается конец света!

Но народ уже потихоньку расходится, испуганный её напором.

Скорее беру шарф и ухожу.

Вечером заступаюсь за молоденькую паломницу. Она за столом газету читала, «Аргументы и факты». Эту газету я тоже читала. Купила её из-за речи Святейшего Патриарха Кирилла, напечатанной во всю третью страницу.

Матушка в чёрном неистовствует:

– Вы своими газетами мирскими, мерзкими, стол осквернили! Как мы теперь трапезничать будем?

Когда я заступаюсь за испуганную этим криком девушку, матушка окончательно теряет ко мне доверие. Взгляд убийственный. Я понимаю, что теперь я её враг.

На следующий день, как обычно, несу послушание в киоске.

День будний, в обители пустынно. Выхожу протереть столы, пока покупателей нет.

Вдруг дружный рёв. Ко мне знакомые ребятишки подбегают, лица перепуганные, взгляд дикий. Заикаются. Кое-как добиваюсь от них: пришла тётка в чёрном с дядькой в телогрейке, собаку на верёвке дядька утащил, а щенков эта тётка в лес понесла. Во-о-н она пошла! Ребята показывают в сторону реки.

Неужели топить? Мне становится страшно. Оглядываюсь вокруг. Никого из взрослых не видно.

– Ничего не бойтесь. Ничего страшного со щенками не случится. Найдите кого-нибудь из взрослых, какого-нибудь доброго мужчину. И идите за нами. Только одни не ходите! Всё поняли?!

Закрываю киоск на ключ и бросаюсь за скрывающейся из виду матушкой в чёрном. Мне жутко. Матушка явно не в себе. Конечно, она уже в годах, старушка, можно сказать. Но, с другой стороны, она меня ростом выше и тяжелее килограммов на двадцать. Догоняю её в роще.

В голову приходят ужасные картины: вот я разделяю участь щенков и тону в стремительной Жиздре. Смешно становится.

Матушка, конечно, не в себе, но ведь не станет же она меня топить!

Матушка действительно не стала меня топить. Она просто врезала мне как профессиональный боксёр – тяжеловес. И я впечаталась в ближайшее дерево.

Вот это удар! Кличко отдыхает! Тихонько сползаю вниз и оказываюсь сидящей на траве.

Во взрослом возрасте вроде бы я ни с кем в рукопашную не вступала. От шока не пытаюсь встать. Молча сижу и наблюдаю, как матушка кричит и размахивает руками перед моим носом.