Оптовик. Добрым словом и серебром

Из вооружения у меня сегодня автоматический карабин – специально для встречи с вампиршей, где важнее будет скорострельность, а не дальность стрельбы. Похоже, сейчас предстоит проверить его в деле чуть раньше намеченного.

Возвращаю котейку обратно в «скворечник», скутер прислоняю к дереву, рюкзак с плеч долой.

– Тезка, не подведи, – до источника тепла, расположенного прямо по курсу, всего метров двадцать, промахнуться сложно.

«EVANIX МАХ» не подводит. Для гарантии после появления гада в видимом диапазоне добавлю еще пару контрольных выстрелов из второго барабана. Перерасход серебра, конечно, но лучше перебдеть.

Похоже на толстую скользкую анаконду, покрытую полуметровыми костяными шипами, кончики которых подозрительно мерцают тусклым ядовито-зеленым свечением. Но серебро в очередной раз делает свое доброе дело. Несколько минут тварь бьется в агонии, потом затихает.

В этот раз мне действительно повезло, причем дважды. Усатый Монстр отработал все затраченное на него молоко сторицей, но тот факт, что шипастую змейку практически не заметно даже через электронику, меня сильно удручает. Только почувствовал себя неуязвимым, как выяснилось, что к настоящим опасностям совсем еще не готов.

Оставшийся путь проделал без приключений. На «моем» хуторе не оказалось ни одной живой души, ворота снаружи подперты бревном, поэтому не стал задерживаться, а сразу направился в гости к Раарааму.

– Однако никто не спешит встречать гостя, – несколько озадаченно встал перед закрытыми воротами соседской фермы.

Но здесь хотя бы изнутри закрыто, а не снаружи, и кто-то обязательно должен быть в самой усадьбе. Хотя все равно странно – в разгар рабочего дня ни одного человека в поле.

Посигналил несколько раз, потом постучал в запертую калитку – и, о чудо, через пятнадцать минут над забором появилась знакомая физиономия Юрая.

– Слава богу, хоть кто-то живой, – не знал, что и думать.

Увидев бывшего своего попутчика, чуть не потерял дар речи.

– Краше в гроб кладут!

Выглядел Юра хуже некуда. Такое ощущение, что похудел килограммов на пять, кожа мертвенно-белая, сквозь нее просвечивают капилляры – словно жуткая татуировка по всему телу. Движения вялые, как у дряхлого старика. Неужто заболел?! Тогда все объяснимо – и безлюдье, и закрытые ворота средь бела дня.

– Блин, в средневековье эпидемии – обычное и страшное дело, целые города вымирали.

К счастью, выяснилось, что это не болезнь. Кое-как, задыхаясь и поминутно вытирая испарину, Юр объяснил, что у них идет «страстная седмица». Перевод мой, поэтому формально не очень соответствует смыслу, тем более что эта «седмица» длится всего четыре дня. И весь срок товарищи сектанты ничего не делают, только молятся, поют песнопения, медитируют, то есть совершают массовые ритуальные извращения. Сказал бы, что в хорошем смысле извращения, но, оценивая ущерб для здоровья от таких гуляний, язык не поворачивается обозвать по-другому.

Причем это добровольное истязание не только обязательно, но и жизненно необходимо для поклонников культа. Если не провести многодневного камлания, то не будет покровительства высших сил или богов. Местный пантеон слишком многообразен, чтобы его запомнить с наскоку, тем более что местные боги не всегда «статичны», имеют множество имен, а иногда меняют окрас божественного спектра и потребляемой маны соответственно.

Как бы то ни было, каждый житель обязан отдать часть своей жизненной энергии своему божеству и/или жрецам, его представляющим.

Насколько понял, культ Солнца самый милостивый и щадящий из всех, поэтому пользуется огромной популярностью у простых людей. Но обладает и серьезным недостатком: он дает весьма слабую защиту и абсолютно не подходит для нанесения вреда кому-либо. То есть отпугнуть некрупную нежить пирамидка с восьмилучевой звездой способна, а больше ни на что не годна.

Сомнительный размен собственного здоровья на весьма призрачную защиту, но это компенсируется тем, что юридически солнцепоклонники находятся под покровительством жрецов Храма Сияния, и их нельзя так просто сожрать, выпить, высушить, закабалить или еще каким-либо изощренным способом умертвить, по крайней мере там, где существуют хотя бы относительная власть и законный порядок.

По крайней мере, именно так я понял процесс собирания энергетической дани из путаных разъяснений Юрая, жадно допивающего третью кружку кофе. Растворимая дешевая гадость кофейного вкуса тем не менее творит настоящее чудо – собеседник оживает на глазах, появляется румянец, в глазах блеск.

– Только твой подарок спасает, – показывает запястье, изрезанное серебряным ножом.

Участие в ритуале сброса накопленной «веры» обязательно для всех и каждого, но и дом оставить без присмотра и охраны на это время никак нельзя. На четвертые сутки процесса все участники впадают в транс и представляют собой беззащитные, невменяемые тушки. К тому же хозяйство и скотина требуют ухода. Поэтому выбирается «дежурный», он же наибольший страдалец, поскольку энергия из него вытягивается без анестезии в виде медитации и ритуальных плясок.