Опция поиска. Книга четвертая из серии «Сказки мегаполиса»

идея с козой вызвала в душе Нины Петровны резонанс, и артефакт был ею

незамедлительно куплен.

Так у Любови Матвеевны и оказалась в жиличках Майина – вредное создание

черно-белого окраса, не знающее благодарности и иных положительных качеств.

Откуда ее Нинка выкопала, Любаша не допытывалась, но, по всему видно, что не с

общественного скотного двора. Настолько испортить характер животному могла

только безголовая богатая бездельница, получившая щеночка, тфу – козленочка,

конечно, козленочка, в подарок на Новый год в качестве счастливого талисмана.

Главное, что наказать, как следует, козу Любовь Матвеевна не могла. Не

поднималась у нее рука с хворостиной на эту зловредную скотину, вот не

поднималась, и все. Да и неловко было – все же не ее коза, а сестрина.

Поперву сестрица наезжала чуть не по два раза в неделю, чтобы принимать

лечебные процедуры, прихватив Майку в соседний лесок, где бил слабенький ключ

возле болотца. А потом, видно, охладела и стала приезжать пореже. Любови

Матвеевне, как и всем прочим дачным знакомым, введенным в курс дела, объяснила

это тем, что толк от козы она почувствовала, и толк весьма значительный, в связи

чем и надобность в частых процедурах отпала, да и животное необходимо беречь,

чтобы не истаяло от частых энергетических потерь.

Про энергетические потери – это Нинка зря. Чего-чего, а энергии этой рогатой

шельме не занимать, как впрочем и хулиганств всяческих. Как будто нечистый толкал

Майину в лохматый бок, науськивая на проказы. Проказит коза, а Тугрику достается.

Любовь Матвеевна до сих пор вспоминала с содроганием происшествие

двухнедельной давности, когда Майка, пытаясь протиснуться в обнаруженный ею

лаз, застряла под забором, отгораживающим участок Любови Матвеевны от угодий

Петуховых. А лаз проделал Тугарин, однако, понятно, что рыл его под себя, то есть

лаз был весьма неглубоким. Хорошо, что Петуховых в тот день не было на даче.

Костику, внуку, пришлось через забор перелезать, чтобы высвободить

паршивку. Видать, соблазнилась капустными всходами, когда, не подумав,

ломонулась следом за юрким шнауцер-терьером. Морду она пропихнула, ноги

передние, а заднюю часть приплюснуть как следует не смогла. И обратным ходом

вылезти не получалось, рога мешали, цепляясь за кромку забора.

Блеяла коза дурниной. Любовь Матвеевна, услышав надрывные рулады, даже

с испугу решила, что переехал чудовище пополам трактор, который разъезжал в тот

день по поселку, собирая в прицеп строительный мусор с нескольких дачных

участков, где новые господа затеяли строить палаты.

Но все оказалось не так трагично, хотя и не безболезненно. Костик, перелезая

через забор, штаны не продрал и локтей не оцарапал, но насмерть перепуганная

Майка тяпнула его за палец вполне по-собачьи, когда он принялся вправлять ее

рогатую морду в узкий лаз, пытаясь придавить ее башку поближе к чернозему и

развернуть по часовой. Он впихивал козу обратно, а Любовь Матвеевна с той

стороны забора тянула козу на себя, ухватив ее за задние копыта, а возбужденный

происшествием Тугарин скакал по грядкам Петуховых и заливисто лаял, ломая

сочную ботву моркови и свеклы, которой Майина тоже бы не побрезговала.

Потрепанную и злую Майку снова заперли в загон у сарая, где она пробудет

ровно столько, сколько ей не надоест.

Перепрыгивает, шельма, со свистом перепрыгивает, и ничего тут не

поделаешь. Поначалу Любовь Матвеевна ее веревкой к колышку привязывала, но

быстро поняла, что смысла нет. Перегрызает коза веревку или выдирает с колышком.

В сарае день и ночь животное держать совесть не позволяет. А сажать рогатую

торпеду на цепь, аки пса сторожевого, не позволяет Нинка, да и самой Любе это

неприятно.

Хорошо еще, что соседи с юмором все воспринимают. Тут ей пока везет. Любе,

в смысле, везет, не козе. Козе что, козе на все начхать.

А Тугрику тогда досталось газетой по шерстяной заднице. Ему было строго-

настрого велено больше под соседей не подкапываться и Майину на хулиганства не

толкать. И вообще, он же сторож, мог бы и присмотреть за козой. На сей выпад

Тугарин явно оскорбился, дав понять, что он не сторож, а охотник и уж тем более не

козий пастух.

И теперь вместо того, чтобы варить смородиновое варенье или отдыхать в

тенечке с книжечкой, Любови Матвеевне приходится целыми днями присматривать за

беспокойными подопечными, чтобы опять чего не начудили.

Хотя смородины в этом году уродилось не очень. Да и откуда ей взяться,

смородине, если пес на кустах развешивает Любины панталоны, а вырвавшаяся на

свободу коза хрустит несозревшими ягодами, не брезгуя побегами?

Любовь Матвеевна вошла в загон с тазиком на бедре, Майина простучала

копытцами, подбегая к хозяйке.

Конечно, это тетя Люба ее хозяйка, а вовсе не та, похожая на жердь, бабка,

которая наезжает лишь по выходным и то лишь за тем, чтобы нудно и свирепо

молчать, сидя на корточках напротив, и сверлить Майину фанатичным взглядом,

перепрыгивая с одного ее глаза на другой.

А эта – ничего, кормит, добренькая. Надо ей намекнуть, что та бабка Майине

надоела, пусть прогонит. А то Майка хоть и терпеливая коза, но лопнет терпение, и