Опухоль (СИ)

- И есть разница? - спросил лёгочник.

- И существенная. В браках, где муж и жена в одной ноосферной частоте, дети родятся с наилучшим генным набором, хотя и это не всё. Дети развиваются, опекаемые двойными ноосферными импульсами, что делает их развитие более устойчивым и гармоничным. В других браках дети растут и развиваются в чьей-то одной частоте: либо маминой, либо папиной, - значит, кому-то из них они будут просто чужие. Отсюда и проблемы в семьях, и проблемы с детьми, и это всё вместо семейного счастья. Вот и прикидывайте, что к чему.

- Подождите, я не понимаю, как это чужой? - воскликнул Юра. Он всем грузным телом подался вперёд, словно готовился к решительной схватке.

- Юрочка, своих детей, если они в вашей ноосферной частоте, вы должны чувствовать постоянно. Когда, например, у него неприятности в школе и вас должны вызвать к директору или завучу, так вы должны это почувствовать ещё до того, как он вам об этом сообщит. А если он получит пятёрку по контрольной, то вы тоже это будите знать почти сразу, как он это узнает.

- Да ну вас, такого не может быть.- возмутился Юра.

- Может, - отозвался Геннадий Александрович.

- Так, уже один попался, - с усмешкой заметил Иван Сергеевич, указывая на Юру.

- На чём попался? - спросил Юра.

- Да на том, что женат был не по любви.

- Да какая любовь! Мы на заимке жили - так поехали в соседнее село и сосватали. Она даже постарше меня была.

- Понятно, и она уже не была девицей? - Спросил осторожно Иван Сергеевич.

- А чёрт её знает! Я что - знаток в этом деле?

- Всё ясно. И дети, конечно, были ближе к маме? - продолжал расспрашивать Иван Сергеевич.

- Конечно. Она им всё прощала, всё разрешала. А если пацан в школе натворит что, так

разбираться мне приходилось. Вот и получалось, что я - злой, требовательный, а мать - добренькая.

- Да-а, печально, - произнёс Иван Сергеевич. - А сейчас как?

- Сейчас я с ними не живу. Живу один. Ну, сын и дочь общаются со мной - я им помогаю деньгами. Сюда приходили: сын до операции, а дочь - после.

- А когда с женой расставались, сильно переживали, Юра?

- Совсем не переживал. И сейчас живу спокойно. Вот здоровье немного подкачало, но это от выпивок. На работе, нет-нет, да и соберутся, а пьём-то всякую всячину....

- Понятно. Но вот, ты сам и ответил на вопрос: "может такое быть, чтобы чувствовать друг друга, или нет"? У тебя такого не было, а у Геннадия Александровича, похоже, было.

- И что, в чём разница? - спросил Юра.

- Разница в том, что ты расстался со своей супругой без проблем и живёшь теперь спокойно. Если бы у тебя была связь через ноосферу, это было бы сделать гораздо труднее. Давай спросим Геннадия Александровича, пытался ли он разводиться со своей женой?

- Аж, три раза.

- И как?

- Безрезультатно - до сих пор живу.

- А почему? - удивился Юра.

- Почему?.. А вот так всё получалось наоборот. Вроде поругались, решили развестись, а пока то да сё, начинает какая-то свистопляска внутри играть.

- Какая свистопляска? - допытывался Юра.

- А вот я - вроде бы и делом занят, а душа ноет, и иногда просто сил нет терпеть. Смотрю, и она ходит сама не своя. Вроде и гонор уже не тот, и говорит сдержанно, почти учтиво, что для неё вообще не свойственно. Она у меня хохлушка, а они все неуправляемые. Уж если разойдётся, то, кажется, никакая сила не остановит. Но, в итоге, как-то так получается само собой, что, вдруг, помиримся и дальше живём, как нив чём не бывало. Вот так, дружище.

Постепенно отношения в этой четвёрке становились всё более тесными. У Геннадия Александровича был полностью удалён желудок. Как объяснял его хирург - ещё довольно молодой человек - во время операции пищевод Геннадия Александровича был напрямую соединён с луковичкой двеннадцатиперстки. Объём последней намного меньше объёма желудка, значит, пищу принимать теперь можно по чуть-чуть, но, как можно чаще.

Сложность ещё состояла в том, что Геннадий Александрович совсем не хотел есть - аппетит не появлялся. И вот тут, капитан взял на себя добровольно обязанность водить его на приём пищи и всеми правдами и неправдами уговаривать его съесть две-три ложки чего-нибудь самого приглянувшегося в скудной больничной пище.

Лёгочник, в свою очередь, сослался на своего знакомого, которому была сделана аналогичная операция. Так тот начинал привыкать с продуктов детского питания. И вскоре старшая дочь Геннадия Александровича принесла ему целый набор всевозможных детских иёгуртов, пюре и соков.