Opus 1

– Вопиющая дискриминация по расовому признаку. Немножко не вписывается в твой образ хорошей девочки, как считаешь?

К счастью, за дверью Ева нос к носу столкнулась с Эльеном, так что необходимость (и возможность) поддерживать беседу отпала.

– Что они творят?! – воскликнул призрак, всплеском рук указывая на окно.

– Мирятся, как я понимаю, – безнадёжно откликнулась девушка.

Эльен посмотрел за ромбовидные стёклышки, объединённые тёмным деревом переплёта.

Внизу Миракл, как раз расшвырявший очередную порцию теней, прорывался к Герберту сквозь сноп зелёного пламени, зловещим фейерверком разбивавшегося о его клинок.

– Своеобразные у них, однако, методы.

– Герберт во всём своеобразен. – Ева устало прижала к холодным щекам отогретые пальцы, ещё хранившие постороннее тепло. – Эльен, у меня к вам будет одна просьба… Хотя нет. Пожалуй, три.

Когда братья наконец ввалились в гостиную (оба и даже в относительно приличном состоянии), Ева ждала там – отвлекаясь тем, что нервно выстраивала на чайном столике по высоте склянки, чашки и бутылки.

– Смотрю, продуктивно провели разумный разговор двух взрослых людей, – скрыв облегчение, прокомментировала она. Обвела ладонью дымящиеся кружки с фейром, бутылку с местным виски, два резных бокала, керамические миски и пузырьки с лекарствами. – У меня здесь богатый ассортимент. На выбор средство от синяков, ожогов и открытых ран… Ещё фейр и нечто покрепче, которое вроде называется рэйр. На названия напитков, уж извините, ваша фантазия оставляет желать лучшего. С чего начнём?

– Синяки, – выдохнул Герберт, опускаясь в кресло подле неё. – И здесь точно требуется что покрепче.

Пока Ева выливала в миску розоватый раствор из склянки, заботливо предоставленной Эльеном вместе с устной инструкцией, некромант молча и щедро плеснул рэйр в оба бокала. Так же молча протянул один Мираклу, занявшему кресло напротив, – тот принял предложенное без промедлений и возражений.

Какое-то время оба просто пили, пока в камине стеклом позвякивали угли, а Ева хлопотала над лицом Герберта, устраивая целебный компресс ссадине на бледной скуле и зреющему над ней фингалу.

– Повезло тебе, что я был сегодня добрый, – изрёк Миракл небрежно. – И не особо старался.

– Что-то мне так не показалось. Может, просто силёнок не хватило?

– Не хотел портить грядущую коронацию твоими похоронами. К тому же, увы, с твоей жизнью напрямую связаны несколько не-жизней, а моя невеста мне пригодится неупокоенной.

– Как был в шестнадцать идиотом, так и остался. – Герберт устало откинулся на спинку кресла, вынудив девушку, занявшую подлокотник, склониться чуть ниже. – Ева, мне разонравилась идея, что вместо меня престол займёт тот, кто столь непочтительно обошёлся с моим прекрасным ликом. Не против, если мы капельку перекроим планы?

– Против, – твёрдо сказала она, перемещая тряпицу с поджившей скулы на разбитую губу. – Король – очень вредная профессия. А тебя, в отличие от твоего брата, мне жалко.

Тихий смех Миракла раздался одновременно с тем, как губы Герберта дрогнули в улыбке – несколько искажённой от того, что улыбаться ему было больно.

– Вот она, любовь. – Глядя на красно-чёрное кружево огненного мерцания, вытканное жаром на прогорающих углях, Мирк снова поднёс хрусталь к губам. – Я скучал.

Последнее было сказано просто и обыденно. Как ничего не значащее замечание о погоде за окном. Его не приправили ни пафосом, ни слезами, ни трогательным обращением в духе «дорогой брат».

Но все и так прекрасно поняли, к кому это обращено – и сколько на деле за этим стояло.

– Я тоже, – после долгого молчания сказал Герберт.

Так же просто.

Наконец перестав выбирать для себя подходящий круг ада, Ева умиротворённо макнула тряпицу в целебный настой. Прикинула, как придётся потрудиться над лицом Мирка, сплошь покрытого нежным румянцем экстренного магического загара.

– И всё-таки я бы тебя прикончил, если б хотел.

– Ага. Как только из щупалец моих теней выпутался, так сразу бы и прикончил.

Мальчишки, подумала Ева с нежностью.

***

Кейлус обнаружил Тима в кабинете – за разбором скопившейся корреспонденции, взяться за которую последние дни его господину было недосуг.

Сейчас, конечно же, нужды в этой работе не было никакой. Но Кейлус прекрасно понимал его желание чем-то занять руки и голову.

– Как интересно, – всё ещё вытирая пальцы платком и пытаясь стереть с них ощущение чужой крови, произнёс Кейлус. Жалея, что слишком мало похож на сестру, чтобы сейчас торжествовать в полной мере. – Бедные «коршуны»… Ясно теперь, почему разведывательное заклятие её не заметило.

Даже сладость цветов вистерии, благоухавших в вазе у дверей, не могла заглушить застрявший в ноздрях запах горелых костей.