Опус номер девять ля мажор. Часть 2. Жизнь как музыка и танец

Но, хоть на словах они и договорились, Андрей слышал по интонациям, что этот спор повторяется у Артёма с Кристиной не в первый раз, что прежде он, возможно, был шуточным, а теперь начинает их потихоньку злить, и что оба они, разъехавшись, вряд ли будут действовать, потому что каждый, привыкнув к устоявшейся жизни, понадеется на другого. Даже сама готовность вынести разговор на публику оставила невесёлое впечатление, и Андрей подумал, что надо бы расчехлить гитару и сыграть что-нибудь примиряющее.

Но тут дописался диск, у Артёма зазвонил телефон, и Кристина увела Андрея с Джимми на кухню пить чай. Андрей взял гитару с собой. За спиной Артёма о нём не говорили; Кристина рассказывала о походе, из которого недавно вернулись.

– Кстати, если бы не Света, подруга твоей Оли, – сказала Кристина между прочим, – я не знаю, что бы делала в походе. Так обгорела накануне, дорвалась до солнышка! Она меня чем-то волшебным намазала, кожа всё равно слезла, но безболезненно.

– Ты уж поосторожнее с солнцем. А почему ты решила, что Оля моя? – спросил Андрей, подкрепив слова длинным запилом на гитаре, в котором так и звучало недоумение. Кристина и Джимми засмеялись.

– Так просто сказала. Ну, не твоя так не твоя, как знаешь…

– Нет уж, слово не воробей. Ничто на свете не воробей, кроме воробья. – Не глядя на струны, Андрей выдал новое соло, убедительное, как стук топора в штормовую погоду. – Вот.

– Завтра пойду к Свете писать её портрет, – сказала Кристина. – Уже договорились. Она так и просится в рамку и в Эрмитаж, правда?

Андрей немедленно воспроизвёл её реплику на гитаре – так, что послышалось даже дыхание и особая интонация Кристины, когда при вопросе не только голос, но и брови, плечи – всё стремится вверх.

– А что ты ещё можешь? – сдерживая хохот, спросила она. – Шестиструнный попугай.

– Могу то же самое задом наперёд, – сказал Андрей и тут же повторил от последней ноты к первой. – Знаешь анекдот? Студент факультета композиции мучается, не может сочинить дипломную работу. Приятель ему говорит: «Да что ты паришься! Возьми произведения своего учителя и перепиши наоборот». «Пробовал, вальсы Шуберта получаются».

Когда отсмеялись, он спросил:

– А что было на Вуоксе интересного?

– Рыбы немерено, – сказал Джимми. – Вот таких сигов ловили, – добавил он с жестом, судя по которому, добыча не уместилась бы на кухонном столе.

– Ну, насчёт немерено я бы не спешила, – возразила Кристина. – Это ты раньше не бывал, а в этом году так, средненько. Может, уже приелась Вуокса, надо выбираться куда-нибудь на Алтай. Пойдёшь с нами, Андрей?

– Хорошо бы. Надеюсь, получится.

– Уже не терпится, скорее бы! – продолжала Кристина. – Кому-то замуж, а психам в поход. А Джим… кстати, его Женя зовут, будьте знакомы, для него всё было в новинку, так что не удивляйся восторгам. Научился отличать окуня от щуки, ёлку от сосны. Кристину от Инны, да. Очень хорошо научился. А уж какими глазами на Инку смотрел, ты бы видел.

– Да ладно тебе, – пробурчал Джимми. – Один раз и посмотрел всего.

– Зато как!

– Догадываюсь, примерно так. – Андрей выдал новое соло, полное восхищения и чувственной страсти.

– Нет, всё-таки не так круто, – сказала Кристина. – Но похоже.

В этом году Андрей не встречал Инну на Ладоге. Значит, подъехала к ним позже… Она была миниатюрной, гибкой как змейка, самой тихой и на первый взгляд неприметной девушкой среди походников. Высокой Кристине едва доходила до подбородка. Но, вероятно, каждый мужчина из компании Лёни Часова хоть раз, да видел изнутри палатку Инны – уютную, пахнущую восточными благовониями, с разноцветными фонариками под сводом. Может быть, и сам Лёня видел, да и Артём. И Джимми туда же?…

– Молодец! – и Андрей сыграл туш за целый духовой оркестр.

– А кстати, как твоя Алёнка? – спросила Кристина.

– Ты уж разберись, кто из них моя, – ответил Андрей. – Алёнка точно не моя, своя собственная. Пока не звонит. Думаю, у неё и так всё в порядке. А вот и хозяин.

– Голый чай, что ли, пьёте без рома? – спросил вошедший на кухню Артём и поставил на стол бутылку вина. – Давайте её приговорим. Кстати, мне Юрка Шумилов звонил, он судится по делам нашей конторы.

– Я уже давно поняла, – ответила Кристина.

– Представляешь, ему предложили работу в Москве. Такую, что трудно отказаться. Так что, скоро ждите у себя. Бутылка закончилась, в ход пошла другая, и вскоре Андрей забыл тягостное ощущение от первого разговора Кристины и Артёма. Вернувшись домой, он первым делом переписал на компьютер те фотографии, которые можно показывать всем. Позвал маму взглянуть. К его громадному удивлению, Оля маме решительно не понравилась.

– Хищная девица, – сказала мама. – Такая ради своей прихоти кому угодно поломает жизнь.

Андрей удивился, но спорить не стал. Зачем? ведь для себя он давно всё решил.

3

Утром, едва Андрей открыл глаза, раздался ещё один звонок.

– Здравствуй дорогой, – прозвучал в трубке голос Георгия Вахтанговича. – Не разбудил?

– Нет, я уже давно на ногах.

– Работа есть на завтра. Как ты, согласен?

– Конечно! Хоть сегодня.

– Сегодня нет ничего, а вот на субботу послушай…