Опус номер девять ля мажор. Часть 2. Жизнь как музыка и танец

– …Ой, Даша, где это ты? – воскликнула Руслана, показав страницу.

– Во Франции. Видишь: Версальский дворец.

– Здорово! А это кто с тобой? Жених?

– Это папа.

– Какой молодой!

– И красивый, – добавила рыженькая. – Похож на этого, как его?… артиста…

– На Сидихина?

– Точно! Обожаю Сидихина.

Катя, смышлёная подружка за Дашиной спиной, лишилась покоя: и хочется взглянуть на снимки, и страшно потерять насиженное место. Даша всё сильнее морщилась при каждом резком движении гребня.

– Стоп! Дальше не смотреть! – велела она девчонкам.

– Не смотреть! Что, не слышали?! – повторила Катя из-за её плеча.

– Почему? Ты там не одетая? – спросила рыженькая.

– Нет. Просто не хочу.

– Мы осторожно, – пообещала Руслана.

– …Эй, сколько можно шуметь, куклы? – буркнула Маша Третьякова, повернулась на бок и открыла глаза. – Спать не даёте… Ксеня, здорово!..

– Привет.

– Хватит спать, соня! – ещё громче загалдели куклы. – Ещё ужин будет!

– А что, ужина не было, да?

– А что, был?!

Ксения улыбалась, глядя на этот бедлам. Чувство было такое, будто растянулась на столе, и массажист поколачивает ладонями, поднимаясь к плечам: первые минуты бодрит, но ещё немного – и разомлеешь, лениво закроешь глаза… Но тут в коридоре прошелестели быстрые шаги, и Виктория Кирсанова, не утруждая себя стуком, распахнула дверь, сморщила нос, оглядела комнату и в тот же миг бросилась Ксении на шею:

– Фантастика! Ксюха, неужели это ты?! Ну, даёшь!

А ты мне недавно приснилась!

– И что я делала в твоём сне?

– Побеждала меня на конкурсе. Чего ещё от тебя можно ждать!

– Это вряд ли, ты уже далеко упрыгала…

Вика, на полгода младше Ксении, была её главным противником с первых шагов на паркете. Они вместе проходили все ступени танцевальной пирамиды, поднимаясь в возрасте и мастерстве. Гибкая, хлёсткая в движениях, с красиво выступающими мускулами на тонких руках, ногах и спине, Ксения считалась более способной и, по тренерским подслушанным словам, «фактурной»; невысокая крепенькая Вика была старательной трудягой. С детского «E» класса, выходя на паркет в стайке малышей с одинаковыми испуганными глазами, они обращали на себя внимание зала и судей. Потом были школьные годы и более жёсткое соперничество в «D» классе – они прошли его и победно двинулись вперёд. Дальше Вика притормозила, и «B» класс Ксения получила на три месяца раньше. Виктория не завидовала, не ревновала – только стала работать вдвое упорнее и догнала её… А потом случилось то, что случилось.

Раньше девочки общались вне паркета, перезванивались, ходили в гости на дни рождения друг к дружке и к ребятам из клуба. Они легко перенимали привычки: то Вика притащит откуда-то словечко «ж-жесть!» для выражения сильных эмоций, а через пару дней Ксения заметит, что и партнёрша в слишком открытом платье – это жесть, и низко летящий над городом самолёт – снова жесть; и тем же вечером подглядит у Вики свою манеру на разминке подёргивать себя из-за спины за мочку уха… И в газетных гороскопах Ксения первым делом проглядывала статьи «Весы» и «Овен» – а, всё-таки, не могла сказать, что они с Викой дружили. Мешал азарт, не дававший расслабиться, с ним любая тренировка превращалась в маленькое сражение – за взгляд тренера, за подсказку, за внимание ребят. Летом Ксения поняла, что этого не хватало ей весь минувший год. Наверное, и Вике тоже не хватало? Она ведь не умеет притворяться.

– Так, выйдите отсюда! – приказала Виктория «куклам» – так однажды назвала младших девочек Алина Александровна, и слово прижилось.

– А чего? – возмутилась смышлёная Катя, выставив перед собой гребень, словно для защиты.

– Я сказала, – объяснила Вика с нажимом на глагол. Девчушки со вздохами потянулись к двери.

– Дашенька, идём с нами, – обернулась Руслана.

– Я к вам ещё подойду, – мягко, точно извиняясь за поведение соседки, сказала Даша и легла на покрывало, распушив густые волосы по груди. – Вика, ну что ты их обижаешь? – спросила она, когда куклы вышли.

– А чего они, как дома? Я к ним не хожу. Пускай у себя шумят.

– Но они же маленькие.

– Я тоже была маленькая. И так не наглела.

– Но ведь можно попросить.

– Нет уж. Пускай они тебя просят, – и Вика, склонив голову и как бы снизу заглянув Даше в глаза, пропищала: – Дашенька, расскажи мне сказку!..

– Да ну, не смешно.

– А я тебе и не Задорнов, – Виктория села на краешек её кровати и, одним движением подвернув подол белой футболки Даши, поставила кулак ей на голый, тут же напрягшийся живот. – Вообще никуда не пойдёшь до ужина.

– Захочу – и пойду. Ты что, хозяйка здесь?

– Девчонки, не ссорьтесь, пожалуйста, – попросила Ксения и двинулась к ним вместе с табуреткой. – Вик, а ты помнишь, как нас Владимир заставлял работать?

– Конечно, такое не забудешь!

– Смотри, Ксения, – передразнивая Владимира Викторовича, чуть носовым голосом произнесла Ксюша. – Будешь лениться – сделаю Вику чемпионкой раз и навсегда. Мне ничего не стоит: сказал два слова судьям на любом турнире, а им всё равно, кого из вас двигать, и ты уже вечно вторая. Хочешь? Нет? Тогда старайся, всё зависит от тебя.