Опус номер девять ля мажор. Часть 2. Жизнь как музыка и танец

– Передавай привет, – сказал Андрей. Вика кивнула, поцеловала хозяйку, пожала руки остальным и, захватив с собой партнёра, ушла. Андрей сыграл ещё несколько песен, поглядывая на дверь: когда же вернутся Оля с Мужевой. А их что-то долго не было. Отложив гитару, он вышел проведать, и вовремя: как раз в эту минуту Оля вытаскивала мелкую забияку из ванной, перекинув через плечо.

– Ольча! – воскликнул Андрей, поспешив навстречу. – Я понимаю, что ты можешь. Но мало тебе было мешков?

– Ой, не напоминай, – вздохнула Оля, отдавая ношу. – Что-то её резко срубило… Но к мешкам я очень лично отнеслась, – объясняла она, идя рядом, – возненавидела их, понимаешь? Слишком много эмоций выплеснула.

– Нет, ну правда идут, – сказал Андрей, глядя в очень определённом направлении.

– Стрелочник, – ответила она, подтягивая джинсы. – Что-то велики стали… Всё равно ненавижу твои мешки. А эта обезьянка очень милая.

Андрей внёс мартышку в комнату, усадил в кресло.

Оля погладила её по голове и взяла гитару.

Дай-ка поиграю, – сказала она. – Вспомнила один рок-н-ролл…

Но молодёжь устала. Валя, Лиза и Натали, едва дождавшись конца песни, повалились кто на диван, кто на пол, и сказали, что будут здесь ночевать. Пётр остался с ними. Рому с Мариной обещала приютить до утра Оля.

Ксения, провожая гостей, висела на плечах Оли с Ромой и горячо шептала:

– Спасибо вам! Это было обалденно! Лучший день в моей жизни. Никогда не забуду. Вы просто супер!..

Рома сиял. Оля же, слыхавшая не одно признание, умеющая красиво отказать, с каждым днём всё более проницательная Оля, – она понимала, что Ксения не говорит, да и вряд ли когда-нибудь скажет те единственные слова, которые должны его по-настоящему обрадовать.

Глава двенадцатая Розенкранц и Крузенштерн

1

– Оль… а можно немного заняться итальянским? – спросила Ксения, когда урок английского перевалил за середину. – Интересно… Чуть-чуть, только познакомиться.

– Да можно и не только, – ответила Оля. – Тебе нравится итальянский?

– Очень.

– Мне в нём больше всего нравится отсутствие редукции гласных. То есть, ослабления в безударном положении, как у нас. Когда они превращаются незнамо во что. У итальянцев чётко: o – всегда o, e – всегда e, где бы ни стояли. Colonna. Telefono, – произнесла Оля, даже чуть утрируя. – Более так упруго и энергично.

– Colonna. Telefono, – повторила Ксения и засмеялась: – Здорово, даже перевод не нужен! Divano. Mascino. Peremeno!

– Ну, не всё так просто и не всегда. Но у тебя получается, произношение схватила мгновенно. Давай для начала займёмся алфавитом и какими-нибудь простыми словами. Ксения с удовольствием взялась за новое дело. Да и Оля куда больше любила преподавать итальянский, будь на него лучше спрос – только им бы и занималась. Они сидели на диване, плечом к плечу, и были дома вдвоём: Андрей, как и собирался, вышел погулять незадолго до визита ученицы. Когда закончили с алфавитом, Оля незаметно взглянула на telefono: время истекло, Андрей гуляет, выпроваживать Ксюху совсем не хочется… Да и, кажется, зря он боялся.

– Я бы тоже тебя хотела чему-то научить, – сказала Ксения. – Хотя бы танцам. Руки чешутся кого-нибудь научить. Но поняла, что тебя не могу.

– Почему? Ты умеешь, я нет. Или ты не любишь с нуля, нужен какой-то начальный уровень?

Ксения покачала головой:

– Нет, не важен уровень. Не могу именно тебя, потому что… это…

– Ну, что замялась? – ласково спросила Оля. – Говори до конца.

– Короче, не могу, и всё. Не спрашивай, почему. У тебя могу только учиться. И ещё вот так хочу. – Ксения, подобрав ноги, легла на бок и удобно пристроила голову Оле на колени. – Можно? Я недолго…

– Да сколько хочешь, – сказала Оля, погладив её по щеке.

– Мур-р… Ну, и как я могу тебя чему-то учить? Так здорово…

Вздохнув, Ксения замолчала. Оля, взяв со стола телефон, написала сообщение:

Ребёнок завис надолго. Приходи, всё хорошо:*)

Но отправить не успела, потому что Ксения заговорила лениво, почти сонно:

– Я в субботу на дне рождения неприлично нарезалась…

– Да всё было очень культурно, – мягко возразила Оля.

– Ага, конечно. Первый раз в жизни была такая культурная. И последний, – продолжала Ксения почти на одной ноте. – Но я помню, у тебя очень хорошо получалось танцевать, так что меня не обманешь.

– Мы же там валяли дурака, это легко. Это всегда можно. А вот серьёзно, по науке, как вы умеете…

– И я бы не смогла так с тобой, как Марина. Она смелая, вообще… Я даже на минуту протрезвела.

– Ну, а что здесь такого? – сказала Оля. – Хочешь, попробуй сейчас. Никого нет…

– Не, не, не!.. Я увидела, и то жарко стало. Боялась, Ромка заметит. Он тебя, кстати, хвалил…

– Что он говорил? – спросила Оля с лёгкой тревогой.

– Говорил: способная.

– Это он из вежливости. Знает, что мы дружим, вот и не хотел тебя сердить.

– Думаешь, он такой хитрый?!

– Не знаю, – ответила Оля, – но, по-моему, для этого никакой хитрости не надо.