Опус номер девять ля мажор. Часть 2. Жизнь как музыка и танец

Ожидая гостя, Оля переоделась в тёмно-серый спортивный костюм, не оставляющий на виду ни капли голого тела ниже ключиц и выше запястий со щиколотками. Правда, трикотажные брючки с чёрными лампасами так плотно обхватили её ноги, так рельефно выявили каждый мускул, что Ксения только покачала головой: ещё неизвестно, что соблазнительнее. Сама она, разложив на диване принесённую из дома одежду, поколебалась и выбрала пижаму – как знак того, что пришла надолго, не в пример остальным, кто ещё заявится. Она, как и собиралась, позвонила бабушке, а Оля тем временем вымыла тарелки и обменялась несколькими сообщениями с Андреем. Он писал, что спел уже четыре еврейские песни, а публика всё ела и пила, приклеенная к стульям, и только на «Красавице» худо-бедно расплясалась. Оля, не способная высидеть на месте даже одного еврейского куплета в исполнении Андрея, удивилась такой выдержке и вошла в кабинет-спальню, насвистывая: «Моя красавица мне очень нравится, с походкой лёгкою, как у слона…»

Оказалось, что Ксения откуда-то знает эту песню, и про школу бальных танцев Соломона Пляра, и ещё одну: «Гоп-стоп, Зоя, зачем давала стоя в чулочках, что тебе я подарил…»

– Нет, вот такое на свадьбах не поётся, – сказала Оля. – А то могут неправильно понять. Хотя… какие-нибудь приколисты могут и заказать.

– Не приколисты, а извращенцы.

– Суровая девушка. Давай мы лучше бахнем что-нибудь итальянское, – предложила Оля. – Любишь?

– Люблю, но мало знаю.

– Я терпеть не могу их эстраду от восьмидесятых и до наших дней. Как и многие знакомые итальянцы, кстати. Попсятина. Что-то интересное надо выкапывать в интернете, в исполнении любителей, которые сочиняют и поют для души. Или слушать простой народ. В общем, всё как у нас. А вот среди более раннего есть что выбрать. Давай одну такую песенку выучим, поймём и споём.

Оля взяла походную гитару Андрея – больше подошла бы эстрадная, но он увёз её с собой, – улыбнулась, как всегда, уловив слабый запах дыма летних костров, и, без ногтя проведя большим пальцем от шестой струны к первой, произнесла речитативом:

Signori, vi prego, ascoltatemi
Anche se la mia una povera canzone da due soldi…[7]

– Давай разберём, – сказала она, ладонью приглушив затихающий звон.

Ксении так нравилось, так её околдовывало само звучание итальянской речи, что над смыслом не надо было думать, он приходил сам – непонятно откуда, но именно такой, каким ему надлежало быть. Не раз и не два она угадывала, что означают слова, ничуть не похожие на свои русские отражения. Она немного стеснялась петь, но слух у неё был хороший, натренированный на танцевальных занятиях, голос – не очень большой, но звонкий и чистый, да и Оля не давила своим мощным меццо-сопрано, подтягивала негромко, иногда в унисон, иногда на терцию ниже, если была уверена, что ученица не собьётся:

Nelle vecchie strade del quartiere più affollato,
Verso mezzogiorno, oppure al tramontar…

Ксения уже могла без ошибки спеть две первые строки, уже научилась, не глотая окончаний, бросать два слога на одну ноту, когда раздался звонок в домофон. Рома явился минут через сорок после телефонного разговора, мокрый, тяжело дышащий и довольный. Встречался с бывшим одноклассником возле метро «Проспект Ветеранов», – объяснил он, – привёз ему сборник сочинений. Ну, а раз оказался недалеко, то и спросил разрешения зайти.

– Что за сборник? – тут же заинтересовалась Ксения.

– Так… по русской классике, – ответил Рома, не сводя глаз с её пижамной куртки в нежных цветах акации, вишни и ещё каких-то белых, совсем невесомых. Кажется, он понял, что Ксения хотела сказать своим нарядом… От Оли не ускользнуло разочарование, мелькнувшее в Ромином взгляде вопреки улыбке и чуть нарочитой суетливости движений. Ну, что же. На то она и хозяйка, чтобы сглаживать углы. Пусть поговорят без неё.

Оля ушла на кухню подогревать чайник, между делом ещё обменялась сообщениями с Андреем, а когда вернулась в кабинет, поняла, что разговор не клеится. Ксения сидела на диване, подвернув под себя ногу, Рома – на стуле, боком к столу, на котором спал так и не включенный этим вечером компьютер.

– Давайте поиграем, – сказала Оля. – Рома, как у тебя с английским?

– Not a bad, – ответил Рома, – в общем, так себе.

И Оля уже по-английски объяснила, что на курсах часто делает так: показывает ученику картинку с каким-либо предметом, ученик его описывает, не прибегая к русским словам, а все остальные стараются определить, что же изображено на таинственной картинке. Рома и Ксения понимающе кивнули. Не теряя времени, Оля вынула из ящика стола десяток фотографий, наклеенных на листы картона, и отдала верхний лист Роме. Тот посмотрел и старательно, чуть путанно, но в целом верно сказал, что это ездит по железной дороге из города в город.

– A train! – радостно отозвалась Ксения.