Опущенная

Анатолий Александрович прошел в комнату, сел на диван. Настя быстро накрыла на стол. И когда все было готово, гость велел ей сесть. И рукой показал на место рядом с собой. И взгляд у него был такой, как будто он собирался ее обнять.

Настя глянула на Женю, тот какое-то время неподвижно смотрел на нее, затем едва заметно мотнул головой. Он не хотел, чтобы она сидела рядом с гостем.

– Мне вообще-то домой уже пора, – сказала она.

Женя кивнул. Да, такой вариант его вполне устраивал.

– А с кем мы будем спать? – удивился рябой.

– С Настей, – улыбнулся Женя. – Нам же все равно, что в одном доме с ней спать, что в одном городе.

– Ну, на одну постель я не претендую, – сально усмехнулся гость.

– Еще бы ты претендовал! Я за Настю кому хочешь глотку перегрызу!

– Есть один фуфел… – Анатолий Александрович осекся, глянув на Настю. – Есть один очень нехороший человек, я хочу, чтобы ты ему глотку перегрыз.

– Ну, он же Настю не обижал…

– А ты представь…

– Кушать будете? – резко спросила Настя.

Гостя занесло на повороте, и она ясно ему дала это понять. Может, Женя в чем-то и заискивал перед ним, но меру в любом случае надо знать.

– Я бы тебя съел… – сказал рябой. – Но Женя не разрешит…

– Не разрешу!

Настя качнула головой, сочувствующе глянув на Женю. Она-то уйдет, а ему обхаживать этого придурковатого.

Женя откупорил бутылку, разлил водку по рюмкам.

– А ей? – глянув на Настю, спросил рябой.

– Ей нельзя, у нее родители.

– И что?

– Унюхают, запрут дома.

– Забей на предков, цаца, и все дела. – Гость сально подмигнул Насте.

– Я подумаю, – выдавила она.

– Обижаешься? – Анатолий Александрович пристально посмотрел на нее.

Настя отвернула от него голову.

– Обижаешься. А нельзя обижаться… Обиженных нигде не любят… Вон Женя это знает… Его в свое время пытались обидеть, а он ничего так, выстоял…

– Анатолий Александрович… – Женя увещевательно глянул на гостя.

– Я Жене всегда во всем помогал… И еще помогу, если надо будет… И тебе, девочка моя, помогу…

– Я не ваша девочка.

– Ну, давай за нашу девочку!.. – Рябой поднял рюмку, но Женя качнул головой. – Что не так?

– Не надо ноги на стол выкладывать, – сказала Настя.

– Ноги?! На стол?! Ну, может быть…

Анатолий Александрович чокнулся с Женей, выпил, поморщился.

– Не прет.

– Я сейчас Настю отвезу… – Женя выразительно глянул на гостя, поднялся.

– Так давай вместе с ней разгонимся…

– Нет.

Женя показал Насте на выход, и она улыбнулась, с радостью принимая его решение.

– Куда он разогнаться хочет? – уже в машине спросила она.

Конечно же Настя догадывалась, на что намекал рябой.

– Куда-куда… – пожал плечами Женя.

– Наркоман?

– Много будешь знать, скоро состаришься.

– Ты же с ним не будешь?

– Ну, не знаю, может быть.

– Ты что, серьезно? – встрепенулась она.

– Иногда под настроение можно…

– Нет, ты шутишь.

– Что-то я не понял, что за кипешь? – спросил он, удивленно глянув на нее.

Настя уже знала, что Женя сидел – три года за фарцу. И ее не удивляли его блатные словечки. И с уголовниками он знакомство водил, но так это часть его бизнеса. Воры снимали процент с цеховиков, кооператоров, но вместе с тем они еще и помогали раскручивать дела. Во всяком случае, так говорил Женя.

– Наркотики вызывают зависимость, и ты это знаешь.

– Ну, это если меры не знать, а если так, иногда… Ты хоть раз видела, чтобы я? – Женя шлепнул себя пальцами по сгибу локтя.

– Нет! – Она большими глазами смотрела на него.

– А я пробовал. И не раз… И ничего! Это я тебе на всякий случай говорю, вдруг переживать будешь…

– Буду!.. И запрещаю тебе!

– Сдаюсь!

– Я серьезно!

– И я серьезно… Выпью водочки, уложу Сластика, и спать… Можешь ночью подъехать, проверить…

– Да нет, я тебе верю, – успокаиваясь, сказала Настя.

– И правильно делаешь. Наркота – это глупость, а я человек серьезный…

– А кто он такой этот Сластик?

– Хочешь сказать, что он тоже глупость?.. – засмеялся Женя. – Ну так без него на меня так наехать могут, что костей не соберешь.

– Кто может наехать? Воры?

– Воры… Воры – народ серьезный. Хотя и среди них встречаются отморозки… Ты себе голову не забивай, нормально все будет. Завтра придешь, от Сластика духу не останется… Или не придешь?

– Приду.

– А я пораньше подъеду… Долбаный Сластик!

– Что такое? – встрепенулась Настя.

– Что такое! – весело передразнил ее Женя.

И вдруг свернул в сторону, съехал на газон и остановился. Место безлюдное, темное, Настя сразу поняла, что все это значит.

– Может, не надо? – спросила она, настраиваясь на игривый лад.

А когда Женя взгромоздился, она ощутила страстное чувство азарта. Это сейчас здесь не было людей, но в любой момент могли появиться сотрудники милиции, задержать их за нарушение общественного порядка. И тогда ей не избежать позора. Но именно страх перед законом и возбуждал.

* * *

Сева появился на пути, будто из-под земли вырос.

– Ты хоть предупреждающий знак ставь, – поморщилась Настя.

– Так я и хочу тебя предупредить, – с самым серь-езным видом кивнул он.