Опущенная

— Попробую, — кивнула она. И улыбнулась, давая понять, что пора прощаться. — Ну все, до встречи!

— До какой еще встречи?

Сева взял ее за руку и чуть ли не силой завел в дом. Дверь им открыл Василий Лукич.

* * *

Сева обманул. Настя так надеялась на него, а он обманул ее ожидания. Пришлось выкручиваться самой. Зато Веня раскрыл душу нараспашку, вместе со спичечным коробком, в котором у него находился первосортный гашиш. Курить травку все равно, что пить воду, когда хочется есть. Но без воды человек умрет быстрей, чем без хлеба. А еще под травкой весело, а ей так не хватало хорошего настроения. Но Сева обломал весь кайф.

— Настя! Нам нужно что-то делать, — сказал отец.

— Ты поверил Севе? — скривилась Настя.

— А почему я не должен ему верить?

— Потому что Сева — стукач.

Настя не злилась на Севу. Но и добра ему не желала. И так хотелось его уколоть.

— Вот только давай без этих жаргонных словечек!

— Сева — ябеда. Что от этого изменилось? — усмехнулась Настя.

— Характер у тебя изменился…

— Это все Женя… Которого ты посадил…

— Ну, с этим мы разберемся… — болезненно скривился отец.

Сева рассказал ему все, что узнал от Насти. Взял и без всякого зазрения совести вывалил. А ведь она поделилась с ним по секрету… Вот и как его после этого назвать?

— А было?

— Ну, насильников я, конечно, осуждал…

— Женя не насильник. Эта девочка сама ему дала… Чистая, невинная девочка. Такая же, как я, — ухмыльнулась Настя.

— Ты чистая. И невинная. А то, что было, скоро забудется как страшный сон…

— Не забудется. И не сотрется… А разбираться надо было сразу… Ты же собирался узнать, кто такой Женя…

— Не успел, закрутился…

— Ты крутился, меня крутили… Как же так, папа?

— Я обязательно доберусь до этого гада! — Отец сжал кулаки до хруста в костяшках.

Но Настя лишь усмехнулась. После драки кулаками не машут.

— Мне плохо, папа. Если бы ты знал, как мне плохо… Душа болит… — Она потянулась к отцу, обняла его.

— Ничего, мы вместе справимся с этой болью. Все будет хорошо.

— Когда?

— Мы обязательно что-нибудь придумаем.

— А что тут думать? — Настя отпрянула от отца и едко глянула на него. — Сдай меня в наркологию. Привяжут к кровати, будут лечить… Чем там у нас психов лечат?

— Ну, наркология — это слишком.

— А чего? Женю ты не остановил… А ведь я к нему ходила, он мне все рассказал… Почему ты его не нашел! Почему ты к нему не пришел?.. Почему ты его не убил? — Настя обозленно глянула на отца.

— Девочка моя! — Он обнял ее, прижал к себе — как будто смирительную рубаху надел.

— Все, все, больше не буду!

Отец отпустил ее, она села на кровать, подтянула коленки к подбородку.

— А этого подонка я найду!

— И убьешь!

— И убью, — кивнул отец.

— Я тебе не верю!

— Убью… И в тюрьму сяду… Тогда поверишь…

— A-а, в тюрьму!.. И Сева боится!.. Никому я не нужна! — С Настей случилась самая настоящая истерика.

— Ира! — отец позвал маму.

И это отрезвило Настю. Она вскочила, бросилась к двери, встала спиной к ней.

— Все! Все! Только маму не надо!.. Или у меня от вас взорвется голова!

— Хорошо, хорошо, давай без мамы… А лечится будешь здесь?

— Как?

— Ну, с наркологом я договорюсь, он будет приходить на дом. Будет тебя лечить.

— Я знаю одно лекарство.

Отец округлил глаза, возмущенно глядя на Настю. Он понял, о чем она завела речь.

— Тут главное — не переборщить, — с самым серьезным видом сказала она. — Полкубика в день, чисто для поддержания тонуса. Кайфа не будет, да мне и не нужно. Но чувствовать я себя буду хорошо. И учится буду, сессию сдам. Ты же знаешь, мне нужно образование… Прокурором хочу стать… И Женю не надо убивать. Я его сама убью. Морально. Запрошу для него пятнадцать лет и ни на год не сдвинусь. Да что там год, месяца ему не скину…

— Станешь прокурором, обязательно станешь. — Отец обнял ее. — Только не надо по полкубика в день…

— Да, я знаю, можно капельницы ставить, интоксикацию снимать. Тогда легче станет…

— И легче станет, и вылечимся…

— Но это завтра?

— Завтра. Завтра будет врач, он назначит лечение…

— Нужно сегодня.

— Ну, сегодня никак нельзя…

— Тогда просто обезболивающее.

— Нет!

— Ты можешь достать, я знаю. — Настя оттолкнулась от отца.

— Я же сказал…

— Тогда я выброшусь из окна!

— Настя!

— Там четвертый этаж. Я не убьюсь! Но сломаю позвоночник! И стану инвалидом на всю жизнь! Вы этого хотите?

— Настя, ну не надо!

— А что, это мысль! Мне будет больно, мне будут колоть морфий!

— Настя, пожалуйста, возьми себя в руки.

— Мне нужен морфий! Одна ампула! На один раз! До завтра!.. А завтра уже не надо!.. Неужели это трудно понять! — Настя чуть ли не в бешенстве смотрела на отца.

— Где ж я возьму тебе морфий?

— В аптеке купи… В больницу съезди… Ты же судья, у тебя должны быть связи…

— Я не смогу.

— Я жду!

Настя подошла к окну, отодвинула занавеску, взялась за ручку.

— Ну хорошо…

Отец ушел, появилась мама, но Настя вовсе не хотела с ней говорить. Она бухнулась на кровать, зарылась головой в подушку.