Опущенная

И смог расстегнуть нижнюю половину молнии. Платье поползло вниз, и Маше пришлось браться за него двумя руками, чтобы удержать.

— Ты же всегда знала, зачем я тебя сюда зову.

— Ты говорил, что у тебя здесь хорошо.

— А чем здесь плохо? — Гена взял ее за руки, развел их в стороны.

И платье сползло вниз, обнажая высокую, красивой формы грудь под прозрачным кружевным бюстгальтером.

— Ты делаешь плохо! — Маша не брыкалась, но взглядом взывала его к совести.

Гена лишь усмехнулся. Знала бы она, кто на самом деле задушил Яну.

— Я всегда был плохим парнем.

Он резко потянул Машу на себя, передом прижал к своему животу. И ловким движением расстегнул застежку бюстгальтера.

— Почему ты так думаешь?

— А ты знаешь, за что я мотал срок?

— За фарцу.

— Нет, за изнасилование. Которого не было… Шесть лет ни за что.

— Пусти!

Маша попыталась оттолкнуть его, и он позволил ей это сделать. Но только для того, чтобы снятый с нее бюстгальтер упал к его ногам. И еще он поймал ее за руки, не позволяя закрыть обнаженную грудь.

— Ну, не надо!

— Надо!

Он толкнул девушку на кровать, навалился на нее.

— Нет!

Маша пыталась его лягнуть, но это не помешало Гене раздвинуть ей ноги.

— Давай восстановим справедливость! — засмеялся он. — Пусть эти шесть лет будут мне наказанием за тебя.

— Гена, ну пожалуйста!

Из глаз у нее брызнули слезы, но Гену это лишь еще больше распалило. И он довел начатое до конца.

* * *

Чан выглядел неважно. Солнцезащитные очки скрывали синяк под глазом, щека содрана, верхняя щека припухшая. И его спутник выглядел не лучше.

— Деньги приготовила? — спросил он и бросил взгляд на окно.

— Нет. — Настя качнула головой.

Окно ее кабинета выходило на высокий забор вокруг хлебозавода. С этой стороны на Чана просто никто не мог напасть, но ему страшно, у него измена. И дело здесь не в наркотиках. Говорят, Барбамбия уже взял под себя весь Центральный округ, оставив не у дел своих врагов. Потому и Чан такой побитый. Может, он собирался уходить в бега, поэтому спешил стрясти дань с подконтрольных некогда коммерсантов.

— А почему? — напыжился Чан.

Дверь открылась, и в кабинет вошел Микола. Движения медлительные, неуверенные, в глазах тревога. Страшно ему, тем не менее он не оставил Настю в одиночестве.

— Кто это? — нервно спросил Чан.

— Мой телохранитель, — не стала врать Настя.

— Да? — заметно расслабился бандит.

Их было всего двое, и с одним телохранителем они еще могли справиться. А вот если бы Микола представлял веселовскую братву, Чан сдал бы назад. Но Настя не стала врать. Может, зря?

— Он тебе не поможет, — ухмыльнулся Чан.

— Менты помогут. У меня ментовская крыша. Микола уже позвонил, сейчас подъедет СОБР.

— СОБР?

— Специальный отряд быстрого реанимирования.

— Реагирования, — нервно поправил Чан.

— Да, сначала реагируют, а потом реанимируют…

— Гонишь!

Настя бросила взгляд на часы, которые стояли у нее на столе:

— Минут через десять узнаешь.

— Ну, времени у нас в обрез… Завтра зайдем, чтобы деньги были, поняла? — Чан надавил на нее взглядом.

И Настя опустила глаза. Вряд ли он воспринял это как жест согласия. Но тем не менее убрался вместе со своим дружком. Впрочем, Настю это не очень обрадовало. Чан и его братия — это, судя по всему, вчерашний день. А завтра к ней с визитом заявятся сборщики дани от Барбамбии. Вот тогда для майора Жильцова наступит час истины. Только вот справится ли он со своей задачей? Если нет, то Настя может и не пережить суровый разговор с бандитами.

* * *

Тупоголовый болван с плебейской рожей пытался изображать из себя короля.

— Да ты садись, чего стоять? — Барбамбия степенно повел рукой в сторону кресла напротив.

А ведь он видел, что Гена собирался занять это место и без его разрешения.

— Да, лучше пересесть, — Гена кивнул на другой стол.

— Чего так?

— Да это любомое место Карельца.

— Ну, слышал о таком. — Барбамбия с подозрением глянул на него.

Дескать, не надо тут щеголять перед ним именами известных людей. Класть он хотел на всех, кто посещал его рестораны. И на самого Гену хотел с высокой колокольни.

— Так убили его. Ругальские постарались.

— Ругальские все сдохли, — сказал Барбамбия, поднимаясь из-за стола.

— Так никто ничего, — пожал плечами Гена.

Ему все равно, кто там сейчас держит масть в городе. Его дело сторона, но не снизу, как у некоторых, а сверху. Он своего не отдаст. И платить не будет.

Барбамбия сел за другой стол, но Гена снова качнул головой:

— А здесь Ругаль сидел.

— И что? — нахмурился Барбамбия.

Не было у него желания пересаживаться на другое место. Он же не сучка, чтобы прыгать с кочки на кочку. Он реально крутой авторитет. Во всяком случае, Гена должен был это понимать.

— Ну, Ругаль у нас, кажется, в коме.

— Кажется!.. — торжествующе осклабился Барбамбия. — Отъехал Ругаль. Коньками вперед.

— Да? Не знал.

— А надо знать.

— Я знаю только, что ты в него не стрелял.

— Я в него не стрелял? — Барбамбия от неожиданности слегка опешил. — Конечно, не стрелял!..

— И не заказывал.

— Нет.

— А все думают, что это ты.

— Не понял, это ты к чему? — нахмурился бандитский авторитет.

— Я так не думаю. — Гена смотрел на него без вызова, но прямо в глаза.

— Не думаешь?