Опустошенные души

Магнар выхватил свой меч из-за спины, полоснул им по руке, распорол рукав и разорвав плоть. Он гордо поднял голову, прикладывая рану к губам Валентины, и я возненавидел себя за то, что не могу принести ей такую жертву.

Запах его крови взывал ко мне, как молитва, и я закрыл глаза, ожидая, когда Валентина насытится. Когда я убедился, что она проглотила достаточно крови, я умоляюще посмотрел на Магнара. — Брат, я отчаянно нуждаюсь в крови.

Он натянуто кивнул, протягивая руку, и я припал к ране, жадно напиваясь из него. Вкус его крови пробудил во мне свирепый голод, ее восхитительная сладость прокатилась по моему языку и завладела моими чувствами.

Когда Магнар решил, что с меня хватит, он откинул мою голову назад, чтобы вытащить мои клыки из своей кожи.

Он поднял Валентину, опустился под нее и положил ее голову себе на колени.

Я держал ее за руку, оставаясь перед ней на коленях, как никчемный пес, которым я и был.

— Мы подвели ее, — выдавил я, глядя на Магнара.

— Мы должны все исправить, — сказал он с тяжелым выражением в глазах.

— Она может избивать меня несколько дней, морить голодом, разрывать на части и оставить мое бесполезное тело жариться на солнце, — сказал я, прижимаясь лбом к ее руке.

— Мы предложим ей все, что ей нужно, чтобы утолить ее гнев на нас, — согласился Магнар. — Я бы умер тысячью смертей только за то, чтобы снова увидеть ее улыбку.

— Я бы умер десятью тысячами смертей, — возразил я, сжимая ее безжизненные пальцы.

Магнар раздраженно хмыкнул, но больше ничего не сказал.

Мы молча ждали, пока двигатель самолета гудел вокруг нас, и мир, казалось, становился все темнее без Валентины.

В конце концов, она пошевелилась, и я вытер кровь с зажившей кожи у нее на лбу. Она тяжело заморгала, и я погрузился в темные глубины ее взгляда.

Ее губы приподнялись в надежде. — Близняшки? — Умоляюще спросила она, и я чуть не расплакался от того, как сильно не хотел открывать ей правду.

— Все еще живы, — выдохнул Магнар. — Мы так глубоко сожалеем, ты не можешь даже… — Валентина повернулась и ударила его так сильно, что его голова мотнулась набок.

Она вскочила с его колен и нанесла резкий удар мне в бок. Я упал на спину, сцепив руки и глядя на нее. — Делай с нами все, что хочешь. Мы должны быть наказаны.

Она посмотрела между нами, приподняв верхнюю губу, затем отвернулась к ряду окон. — Я даже не могу смотреть на вас обоих прямо сейчас, как вы могли меня так подвести?

Я подполз вперед, взял ее за ноги и прижал их к своей груди. — Пожалуйста, любовь моя, делай с нами все, что захочешь, чтобы утолить свой гнев.

Она оттолкнула меня от себя, отошла и открыла шкафчик в передней части гостиной самолета. Она взяла бутылку портвейна, вынула пробку и выпила содержимое, как измученный жаждой дикий кабан, плещущийся в пруду. Она швырнула пустую бутылку обратно в шкафчик, затем повернулась к нам с яростным взглядом.

— Положи его на спину, — приказала она Магнару, и он бросился ко мне, заставляя меня опуститься на ковер. Я лег добровольно, замерев, ожидая, что Валентина причинит мне боль. Я нуждался в ней. Я хотел, чтобы ее ногти разорвали мою кожу и впились в это тело, которое так глубоко подвело ее.

— Расстегни его рубашку, — скомандовала Валентина, и Магнар разорвал ее, открыв ей мою обнаженную грудь.

Она хищно улыбнулась, глядя на меня сверху вниз, а затем уперлась своим острым каблуком мне в живот. Она надавила, и я подавил рев, когда каблук ее туфли врезался в мою кожу. Она шагнула вперед, перенося свой вес на другой каблук, так что и он врезался в меня. Магнар удерживал меня на месте, но в этом не было необходимости. Я бы не пошевелился, даже если она планировала вырвать мне сердце. Оно все равно принадлежало ей, так что она могла делать с ним все, что ей заблагорассудится.

Она продолжала двигаться вверх по моему телу, всем своим весом давя на меня, в то время как ее каблуки жалили меня снова и снова. Добравшись до моей груди, она прижала носок туфли к моему лицу и заставила мою голову наклониться вбок, перенеся на нее свой вес.

— Извинись, — прорычала она.

— Прости, — выдохнул я, наслаждаясь болью, которую она причинила мне за то, что я сделал. — Мне жаль до глубины души.

— Хорошо, — прошипела она, слезая с меня и глядя на Магнара.

Его не нужно было просить, он разорвал на себе рубашку и упал на ковер рядом со мной, ожидая такой же пытки. Я поднялся на колени, положив руки ему на плечи, чтобы убедиться, что он не двинется.

Валентина посмотрела на нас с проблеском удовлетворения в глазах. — Мы больше не потерпим неудачу, правда, мальчики?

— Нет, любовь моя, — пообещал Магнар.

— Клянусь, я подарю тебе их смерть, — сказал я.

Валентина кивнула, сбрасывая туфли и просунув ногу между бедер Магнара, так что он застонал от боли.

— Когда мы приземлимся, я отведу вас обоих в свою постель, — объявила Валентина. — Но до этого момента вы покроетесь кровью и раскаетесь, вы меня слышите?

— Да, — выдохнул я одновременно с Магнаром.