Опустошенные души

— Зачем ты пришел омрачать мой порог? — Потребовала ответа Чикоа, игнорируя его просьбу о помощи. Но я почувствовала, как напряжение немного спало с ее конечностей с тех пор, как он упомянул о снятии проклятия. Она тоже хотела, чтобы оно было снято.

— Мы нуждаемся в некоторой помощи. Нашей империей завладела психопатка, которая хочет позволить нашему виду снова питаться из вены, и она приказала своим последователям охотиться на нас. Возможно, ты помнишь Валентину?

— Ну, если ты наденешь себе на голову корону и начнешь диктовать людям, как им следует жить, то не удивляйся, обнаружив, что многие из этих людей в конечном итоге возненавидят тебя, — огрызнулась Чикоа.

— Большинство людей ненавидят его, — добавила я.

— Я привел тебя сюда не для того, чтобы вы объединились в своей ненависти ко мне, — прорычал Фабиан, раздраженно глядя на меня.

— Я не ненавижу тебя, — спокойно ответила я. — Больше нет.

— А я все еще да, — холодно сказала Чикоа.

— Если бы я была на твоем месте, я бы тоже его ненавидела, — согласилась я.

— Так он рассказал тебе, что сделал со мной? — удивленно спросила она. — Что он обратил меня против моей воли?

— Да. И я понимаю, почему ты хочешь убить его за это. Но в данный момент нам вроде как нужна его помощь с пророчеством, поэтому я бы предпочла, чтобы ты пока воздержалась от его убийства.

Чикоа обмякла, признавая свое поражение, и вздохнула. — Прекрасно. Полагаю, вам лучше войти.

Я взглянула на Фабиана, и он нахмурился, явно не впечатленный тем, что я нашла общий язык с его бывшей невестой.

Я убрала Фурию от ее горла и отпустила волосы, отступив назад, чтобы она могла повернуться к нам лицом. Мгновение она свирепо смотрела на Фабиана, затем направилась в дом, оставив дверь открытой, чтобы мы могли последовать за ней.

Я ободряюще улыбнулась Монтане и остальным, наблюдавшим за нами из-за грузовика, прежде чем последовать за ней внутрь и закрыть за нами дверь.

Фабиан держался поближе ко мне, и я слышала, как он слегка хрипит при каждом вдохе.

— Кофе? — Предложила Чикоа, и я неопределенно кивнула, когда она указала нам на просторное жилое пространство, а сама направилась на кухню.

Дом был огромным, и комната, в которую мы вошли, была больше, чем вся моя квартира в Сфере.

Фабиан опустился на зеленый диван, стиснув зубы от боли в ушибах, а я начала бродить по комнате.

Стены были обшиты панелями из темного дерева, а из длинного окна открывался вид на холмистую долину за ними. Поля были разделены заборами, и животные паслись на разных пастбищах. Вдалеке я заметила лошадей, овец и стадо крупного рогатого скота. У нее не было реальной причины держать этих существ, поэтому я предположила, что Чикоа просто наслаждалась их присутствием.

На другом конце долины бежал небольшой ручей, и чем дольше я любовалась открывающимся видом, тем спокойнее себя чувствовала. Вот так должен был выглядеть мир.

Я могла бы быть счастлива, живя в таком месте, как это.

Я отвернулась от окна и начала разглядывать вещи, выстроившиеся на полках вдоль задней стены. Там были книги и безделушки вперемешку с фотографиями Чикоа и разных людей. Я замерла, увидев ее фотографию в ниспадающем белом платье, рука об руку с красивым мужчиной, когда они обожающе улыбались друг другу.

— Ты замужем? — Спросила я, беря рамку в руки, чтобы получше рассмотреть. Лицо мужчины светилось жизнью: я была уверена, что это человек, и удивленно приподняла бровь.

Чикоа вернулась в комнату с двумя чашками дымящегося кофе и поставила их на стол. Она не принесла ничего для Фабиана, и я подавила желание весело фыркнуть.

— Да. Это мой муж, Терри. — Ее широко раскрытые глаза осветились глубокой печалью, и я осторожно поставила фотографию обратно.

Фабиан сел немного прямее, хмуро глядя на нас.

— Он человек? — Спросила я.

— Был, — вздохнула она, протягивая руку, чтобы провести пальцем по изображению мужчины, которого она так явно любила.

— Был? Так ты обратила его? — Самодовольно спросил Фабиан.

— Нет, — отрезала Чикоа, поворачиваясь и свирепо глядя на него. — Я любила его. Мы поженились сто семь лет назад. И мы были счастливы вместе каждую минуту его человеческой жизни.

Она указала на другую фотографию, стоявшую дальше на полке, и я с любопытством подошла к ней. Я сразу узнала Чикоа, она смотрела на мужчину, который по возрасту годился ей в дедушки, с таким же обожанием в глазах. Мое сердце сжалось от жалости, когда я поняла, что она имела в виду. Она любила его столько лет, сколько им было отведено, и оставалась с ним, пока он не умер своей смертью. Я не могла представить, какую боль это, должно быть, причинило ей.

— Мне так жаль, — выдохнула я, борясь с наплывом эмоций, которые я почувствовала в ответ на то, через что она прошла.

— Он умер тридцать шесть лет назад, — пробормотала она. — И я все еще скучаю по нему каждый день. Но я никогда не была бы настолько эгоистична, чтобы передать свое проклятие только для того, чтобы мне не пришлось испытывать боль от его потери.