Опустошенный жених. Женская маскулинность. Аналитическая психология

Там, где реальностью, в которой она выросла, был психологический или физиологический инцест, а возможно, и тот и другой, она будет искать любовника, который совершал бы над ней насилие и ее использовал. Папина дочка растет слепой в отношении теневой стороны своего отца, а в действительности - в отношении тени любого мужчины; таким образом, для нее мужчины - почти инопланетяне, больше, чем просто люди; они находятся ближе к богам: духовным или животным. Столкновение с мужской тенью констеллирует се бессознательных дьяволов и материнскую ярость в отношении мужчин. Разумеется, она сразу ощущает, что ее предали.

В зависимости от своей психологии, она будет держать заряженное ружье, направив ствол либо к себе, либо от себя, чтобы совершить самоубийство или убийство. Ярость убийцы, буйная или подавленная, гуляет на свободе, и каждой человеческой душе, находящейся рядом, может грозить опасность насилия или убийства. Если она не станет ничего предпринимать, ее дети, ее муж, ее студенты будут отравлены ее убеждениями.

Темная сторона маскулинности, которая проявляется в образе волшебника или дьявольского любовника, может едва различаться в сновидениях. Часто они превращаются друг в друга или растворяются в расширенном образе, трансцендентном и тому и другому. При обсуждении Троицы в «Легенде о Святом Граале» авторы обозначают различия между Отцом, Сыном и Святым Духом. Такое четкое разъяснение мне кажется очень ценным в понимании линии развития от волшебника к дьявольскому любовнику, а от него - к Парсифалю.

Образ Отца, который находит свое отражение в Ветхом Завете, - это образ творца и создателя всего, проявляющего по отношению к человеку свою благожелательность и вместе с тем сеющего разрушение. Люди ведут себя по отношению к нему, как дети, не позволяя себе поразмышлять над природой этого эгоистичного, темного и светлого Бога-отца и не обладая способностью к его критическому восприятию… Однако с появлением образа Сына Божия возможности человеческого осознания по-прежнему остаются разными; с точки зрения исходной целостности единого часть - это отдельная сущность, которая становится своей противоположностью или другим; вот почему во многих религиях архетипический образ Сына Божия - это образ страдальца. Например, он становится жертвой сил тьмы и ради спасения мира должен быть снова освобожден… Обращенная к человечеству часть образа Отца соответствует детскому состоянию сознания, при котором человеку уже заранее уготована судьба или жизненный путь, имеющий неподвластные никакой критике характерные черты закона. На следующем этапе, в Эпоху Сына, возникает сознательное отношение к тому, что ранее принималось на веру, без обсуждения, и тогда появляются критическое отношение, противоречивость суждений и моральные нормы. Соответственно, условие существования Сына является одним из конфликтов… [Как пишет Юнг] «Пример жизни Христа - это сам по себе «переход», а потому он выполняет функцию моста, ведущего к третьей стадии, на которой восстанавливается исходный статус Отца. Так, собственно, и произошло»^. Такова третья стадия, стадия Святого Духа, на человеческом уровне соответствующая установке, которая через признание и направляющую и просветляющую функцию бессознательного побуждает человека к движению, необходимому для выхода из постоянного конфликта. Оно не означает возвращение назад, на первую стадию, хотя ошибка в таком возвращении, естественно, таит в себе эту угрозу. Здесь идет речь о подчинении личной независимости духу… Одновременно приходит освобождение от веры, по своей сути основанной на власти, независимо от того, является ли эта власть психологической или властью общественной организации. Парсифаль действительно tierz hom (тройственный человек. - В.М.), обреченный судьбой играть роль человека, переросшего стадию конфликта, характерного для состояния Сына, и вынужденного осознать направляющий, духовный закон бессознательного, а значит, реализовать и признать внутреннюю целостность.

Развитие Джоан может послужить иллюстрацией такого последовательного развития. Идентифицировавшись с образом своего мужа-отца, она внутренне доверяла его авторитету. Вдруг она лицом к лицу столкнулась с ужасной истиной: он больше се не любит. Они разошлись. Несколько месяцев спустя ей приснилось, что они живут в холодном замке, пользующемся дурной славой; подобный замок описан в произведении «Зловещие вершины» (Wuthering Heights). При этом ее сияющий муж принял образ сумасшедшего Хитклиффа, который бил их собаку, насиловал их дочь и, разыскивая ее по коридорам, завывал и звал ее по имени. В действительности у Джоан не было ни дочери, ни собаки; она жила в отдельной квартире. Однако, имея внутреннего демонического любовника, совершенно не переносящего женственности, она была заряжена «критичностью, рассудительностью и соблюдением моральных норм».