Опустошенный жених. Женская маскулинность. Аналитическая психология

Это я могла себе представить! Я могла представить и то, почему ее сны говорят ей, чтобы она открыла в своем доме новые комнаты, причем комнаты с большими окнами, позволяющими впускать в помещение свет. Чтобы этого достичь, она стала больше работать с телом. Присущее артисту чувство меры, которое она с детских лет с успехом использовала в игре на виолончели, сейчас стало влиять на ее жизнь совершенно по-иному. Энн поняла, что перед наступлением этого нового равновесия ей следует найти контакт с подавленной энергией маскулинности, которая появляется у нее в сновидениях.

В этой главе мы сделаем акцент па некоторых образах опустошенной маскулинности, которые появляются в сновидениях женщин; эта маскулинность настолько оглушена патриархальностью, что мы можем представить творческую маскулинность лишь в своем воображении. Мы спотыкались на нескольких ролевых моделях. Мы имели дело с заезженными старыми вопросами и старыми ответами. Подобно Парсифалю, самому наивному рыцарю Круглого Стола, связанному материнскими узами, мы не знали правильного вопроса, который следует задать. Точно так же, как Парсифаль, нам следовало вернуться к осознанию собственных страданий. Заглушить боль - значит заглушить душу. Только сознательно сформулировав вопрос, который постоянно задает бессознательное, мы получим ответ. Ответ заключается в постановке вопроса. В последних трех главах этой книги появлялись новые вопросы, а вместе с ними - мерцание новых отношений во внутреннем бракосочетании между маскулинностью и женственностью, а следовательно, и во внешних отношениях.

В нашем ориентированном на власть обществе многие женщины жалуются, что не удается найти достаточно сильного мужчину, который был бы в состоянии оказать поддержку и укрепить их женственность. Мужская романтическая любовь колеблется между преклонением и яростью, причем оба этих явления архетипичны, при полном отсутствии личного отношения. Он превращается в гомосексуалиста, бисексуала, алкоголика, женоненавистника или в полного младенца, не прекращающего искать материнскую грудь.

В кого бы он ни превратился, нам следует быть уверенными в одном: женщина сталкивается со своей истощенной маскулинностью, которая находит воплощение в образе ее партнера. Когда она покидает партнера, как многие женщины и поступают, ее травмированная маскулинность вновь займется поисками и в конце концов найдет своего двойника. Бессознательное женщины будет снова и снова повторять этот паттерн. Истощенная маскулинность имеет отношение не только к мужчине, но и к женщине, которая ищет в нем своего необходимого и неизбежного партнера.

Точно так же травмированная женственность мужчины найдет, если позволит судьба, кастрирующую женщину, которой была его мать. Решив уйти от своей жены-ведьмы, как и поступают многие мужчины, он снова займется ее поисками, ибо, не совершив надлежащей работы над своей внутренней женственностью, несмотря на сильный внутренний протест, он останется мальчиком, связанным, а возможно, и одержимым, негативным материнским анимусом.

Ужас всей правды заключается в том, что связь между полами определяет не столько биология, сколько невроз. Как аукнется, так и откликнется. Опустошенный жених присутствует и в мужчине, и в женщине. Мужчины в той же степени, как и женщины, были жертвами патриархальности, которая преувеличивала различие между полами до степени, когда их можно было противопоставить друг другу или сделать один из них выше или ниже другого. Результатом стала общая трагедия, в которой тщетно заниматься поисками решения, какой пол больше пострадал.

Исключительно важно для этого обсуждения прояснить смысл слова власть. Не вступив в контакт со своими потенциальными возможностями, мы подвержены управлению со стороны других. Не зная себя, мы не сможем отстаивать свою истину, а потому будем постоянно подвержены навязыванию чужого мнения: и мужчинами, и женщинами. Те, кто вырос в семье, где единственным источником убеждения детей была власть, будет применять такую же власть к собственным детям. В страхе, что могут подумать соседи, в страхе от недостатка общепринятых норм, в страхе от всего нового. Родители приходят в ужас даже от проявления детского творчества. Они не могут любить ребенка таким, какой он есть. Они не могут выступать в качестве зеркала, в котором ребенок себя видит. Их задача - грубо или вежливо заставить ребенка выполнить их волю. В результате детская женственность теряет веру. При отсутствии такой веры нарушается мужское стремление к тому, чтобы войти в жизнь, оказаться в потоке новых возможностей, идти по жизни с любовью, развивая новые отношения. Ребенок превращается в узника тоски и страха, сознательно и бессознательно ненавидя власть, отнявшую у него его возможности, и вместе с тем, подобно калеке, оставаясь зависимым от этой силы. Для Юнга власть была противоположностью любви. «Где правит любовь, - писал он, - нет стремления к власти, а где преобладает стремление к власти, там нет любви».