Опустошённый (You are Empty) (СИ)

В аудитории было очень душно. Май 1940 года. Унылая лекция о селекции. Наш мрачный биолог Иннокентий Яковлевич рассказывает о влиянии различных организмов на окружающую среду. Я сижу на последней парте и мне скучно до жути. Я – лучший студент на потоке, биология даётся мне легко. Вместо лекции, я рассуждаю. Делаю рисунки механизмов в своей тетради. Всё, как я вижу.

- Почему, почему при таком слаженном строении организма, гармонично поставленном смешении различных молекул, аминокислот и прочих химических элементов человек несовершенен? Почему столь разветвлённая структура мозга не позволяет ему сосредоточиться на одной поставленной ему задаче? Что мешает ему сконцентрироваться?

Я думал, задумчиво чиркая свой рисунок. Для того, чтобы человек служил своей цели, в нём следует подавить все психологические факторы. Страх, неуверенность в себе, нежелание брать на себя ответственность. Но как подавить? Искусственно? Возможно ли это?

Оторвавшись от своих бумаг, я посмотрел на дубовый стол, по которому неспешно прогуливалась муха. Муха неспешно шла по дубовой поверхности и время от времени останавливалась, чтобы почистить свои крылышки. Я улыбнулся. В мухе, как и в любом другом животном, отсутствует разум. Они управляются исключительно своими рефлексами. Стоп, а это интересно! Неужели разум, вернее то, что делает нас разумными существами и делает нас несовершенными? Но, как я уже подумывал, разум не стоит уничтожать. Его самые худшие стороны надо подавить, да так, чтобы осталось лишь то, для чего он служит человечеству. Врач лечит, учитель учит, солдат воюет. Вот в этом и заключается смысл моей идеи.

- Лекция закончена, - слышу я откуда-то издалека и как будто просыпаюсь. Начинаю приходить в себя.

***

Я открыл глаза. Всё ещё находился в маленькой каморке со старыми документами. Схватившись за лоб, я отнял руку, почувствовав на ней кровь.

- Я всё ещё жив.

Поднявшись с трудом, я ощутил, как сильно кружится голова. По всей видимости, сотрясение. Жутко болели бока, рёбра – измордовали меня знатно. Не хотелось бы мне сейчас видеть себя в зеркало.

- А где же те, кто напал на меня?

Я распахнул дверь и увидел, как перед двойными дверями стоит солдат. Стоит по стойке смирно, в новенькой гимнастёрке, штанах, кирзовых сапогах. В руках ППШ. Лицо, изможденное, глаза такие же безумные, как и у остальных, кого я встречал. И вроде смотрит на меня, но всё равно – как будто в сторону. Я стоял прямо перед ним, и ему стоило лишь повернуть ствол своего автомата,чтобы нашпиговать меня пулями. Но он стоял, не двигаясь.

- Рядовой, ты меня слышишь? – обратился к нему я, но он даже не шелохнулся.

Я подошёл к нему ближе и протянул руку, но солдат внезапно взмахнул прикладом автомата, пытаясь меня ударить. Я едва не упал, столкнувшись спиной со стеной. Солдат же вновь встал на место, не предпринимая больше никаких действий.

- Он охраняет эти двери. Но для чего?