Опустошители

— В общем и целом, Эрик, — закончил Мак, — вами остались довольны. И все же...

— Да, сэр?

Мак поколебался.

— Просто... По городу рыщет честный джентльмен и опытный, агент, Маркус Джонстон. Кровушки Дэвида Клевенджера напиться хочет. Завтра я устрою вам дружелюбную встречу и объяснимся вместе... в пределах допустимого, конечно.

— Весьма признателен, сэр.

— И еще... С вами жаждут повидаться в ресторане отеля “Bahe”. Нынешним вечером, в половине шестого.

— Кто же, сэр?

— Дама. Велела передать: Пенелопа жива и невредима. Больше ничего не знаю. Может, намерена отблагодарить?..

Я насилу признал Женевьеву Дрелль. Не то чтобы думал встретить особу растрепанную, грязную и оборванную, отнюдь! Но метаморфоза перешла грань вообразимого. Женевьева — называть ее “Дженни” казалось теперь неловким — облачилась в нечто изумрудно-зеленое, китайско-шелковое, и веснушки словно поблекли, а густые вьющиеся волосы изрядно порыжели со времени последней нашей встречи. И выглядели очень мягкими, душистыми, блестящими.

— Добрый вечер, миссис Дрелль, — изумленно выдавил я.

Она повернула голову и улыбнулась:

— Как же к тебе теперь обращаться? Был Дэйвом Клевенджером, а нынче кем числишься?

— Тебе незачем звать мужчин по именам, ирландочка, — почтительно заметил я. — Достаточно пальцами прищелкнуть.

Женевьева рассмеялась.

— Пенни в полнейшем порядке, — промолвила она ласково.

— Уже знаю, начальство сообщило. Прими поздравления.

— Прими благодарность. Пенни у отца. Не знаю, чем это окончится, но пока что перепуганный папаша пылинки с нее сдувать готов. Даже лазеры немножко забросил...

Выдержав короткую паузу, Женевьева продолжила:

— Я плачу по счетам очень аккуратно. Таково мое незыблемое правило.

— То есть?

— Мы заключили в Монреале... сделку, помнишь? А расплатиться мне помешали. Ты честно вмешался в развязку, был на моей стороне, от погибели спас. И меня, и Пенни. Правда, ты безжалостная, бессердечная, циничная сволочь, но при таком роде занятий, наверно, иначе и не выжить... Ты сдержал обещание. Хочешь, я сдержу свое?

Поглядев на Дженни в упор, я велел принести мартини. Помолчал. Дождался высокого, до краев полного стакана. Пригубил.

— Нет, не хочу. Тем более, что сделку заключили с частным детективом Клевенджером, а его больше не существует.

На лбу Женевьевы обозначилась легкая вертикальная складка.

— Иными словами, я тебе не по душе...

— Неправда, ирландочка. Я только не хочу взыскивать по долговой расписке то, что принято получать в подарок. Особенно ежели расписку выдали в минуту полного отчаяния.

— Не слишком ли много благородства? — осведомилась Женевьева.

— Нет. Я просто заявляю: никто никому ничем не обязан. И ничего не должен.

Медленно и широко улыбнувшись, Дженни сказала:

— Да, ты прав. Но это еще лучше...

Это и впрямь оказалось гораздо лучше — люблю получать нежданные подарки...