Опылители Эдема

Пока Фреда ждала заказанные яичницу с ветчиной под крышкой и пирожок с мясной начинкой плюс большой стакан апельсинового сока и «Кровавую Мери», она читала мысли Клейборга. Он и не думал, что ходатайство будет удовлетворено. Просто ему захотелось предоставить ей последнюю возможность погреться в лучах кабинетного солнца.

Она решила, что нынче вечером начнет ту девятидневную молитву. Она преодолеет ее третью часть. Она не особенно религиозна, но любой малостью, которая может помочь, не стоит пренебрегать. Все, что угодно, но только не направлять на Чарльза Гейнора свое орудие главного калибра.

Плотный завтрак и «Кровавая Мери» помогли ей снова обрести способность четко воспринимать окружающее, и Фреда большую часть дня провела в библиотеке Конгресса, читая вне области своей профессиональной деятельности. Она пропустила ленч и обед с афинянами, но ее очень обрадовал одиннадцатичасовой звонок из бара.

— Не надевайте эту зеленую одежду, — сказал ей Ганс, — иначе я всегда буду держать свои зубы при себе.

Одетая в синий шелк, она вошла в бар, и Ганс с места в карьер погнал ее к пресловутой оптимальной точке, на этот раз подхлестывая шипением сливянки:

— Я знаю, что вы догадались, почему нынче утром я играл в оптимистической тональности. У нас с вами возникло взаимопонимание. Флотские намерены взять в оборот и испытать на прочность всю несущую конструкцию Хейбёрна, от носа до кормы. Заговорив о несущей конструкции, я вспомнил, что должен просить у вас прощения за прошлую ночь. Я ошибся в расчетах. Когда мы вошли в область чувств, я уже был не в состоянии видеть шкалу счетной линейки. Меня ослепили ваше зеленое одеяние и золотые волосы. Если не принимать в расчет нескольких особенностей вашего характера, вы — самая прочная конструкция из красоты и ума, какую мне доводилось встретить, но настоящей красоты не бывает без некоторого нарушения пропорций. Пожалуйста, милая леди, больше никогда не надевайте зеленого. Вам нужна Санта-Барбара. Санте-Барбаре нужен я, а вы выбиваете меня из игры. На наши встречи всегда приходите в синем флотском. Это совершенно безопасно, потому что у меня на Флот аллергия.

Его доводы были забавны, но во взгляде была напряженность, а в голосе — неколебимость, которые никак не вязались с юмором. Она нежно взяла его за руку:

— Ганс, вы открыли мне великие истины, и я благодарна вам. Я наслаждаюсь нашими ночными заседаниями и не хочу выбивать вас из вашей игры. Я обещаю вам, что никогда не надену зеленое, никогда не выпью больше четырех порций и никогда больше не буду просить вас вынимать зубы.

Невероятная способность Ганса экспромтом делать правильные предсказания блестяще подтвердилась, когда после трех дней дискуссий Хейберна увезли в Северную Дакоту в качестве гостя Космического Флота, приглашенного на торжественное открытие учебной взлетно-посадочной площадки для тренировки пилотов-курсантов имени сенатора Хейбёрна. В ожидании его возвращения в работе Комитета наступил перерыв.

Фреда не теряла даром времени. Она не вылезала из библиотеки Конгресса, но с собой книг не брала, поэтому на ее имя не было записано ни одной книги. Она установила, что фригидность женщины — это поле битвы, борьба на котором не прекращается со времен королевы Виктории. Это поле усеяно поломанными копьями психиатров, психологов, гинекологов и шпильками французских женщин-романистов. Быстро читая, за шесть дней она проглотила сорок томов. Труды психиатров были подобны кратким судебным отчетам, начинавшимся с какой-нибудь предпосылки, подкрепляемой цитатами из других книг для подтверждения ее значимости, тогда как в этих других книгах цитировалась еще одна подходящая монография на ту же тему для подтверждения исходных предпосылок цитируемых книг. Вот, оказывается, как рождались «школы» психологии и как у каждой оказался свой духовный учитель. Расшвыривая трутней, чтобы добраться, наконец, до пчелиной матки, она нашла-таки два хорошо аргументированных заключения: 1]. В женском организме органически нет места фригидности. 2]. Женский организм органически может обходиться без оргазма. На седьмой день она просто отдыхала и подбрасывала монетку: орел — «да», решка — «нет»; но ее платоническая дружба с Гансом доросла уже до такого уровня, что она, не стесняясь, кое-что могла бы с ним обсудить. И Фреда перевалила на Ганса свою проблему.

Пораженный, он хлопнул себя по лбу:

— Дитя, как вы наивны. Я же говорил вам, что это была ошибка счетной линейки.

— Но вы оценивали только мои оптимальные способности к выпивке.

— Да не ваш оптимум выпивки, — уверял он ее, — а оптимум вашей чувствительности. Я рассчитывал точку, в которой ваше желание быть любимой уравновешивается с вашим страхом перед прикосновением.