Опыт нелюбви

Кире показалось, что он произнес это с обидой. Все-таки не надо ей было делать ему замечание, да еще жестким тоном. Люди не любят, когда им без обиняков говоришь, что они ошибаются, сколько раз ведь уже убеждалась!

Она посмотрела на Длугача. Он сидел напротив нее неподвижно, как камень. Но сидел он на дальнем конце стола, к тому же солнце, неожиданно прорезавшееся сквозь тучи, освещало его сзади, поэтому Кира не могла разглядеть выражения его лица. Хотя, может, если бы и разглядела, то и выражение его, и он сам все равно не сделались бы для нее яснее.

– А все-таки, – снова вмешался в разговор первый директор, – какая у вас мотивация для того, чтобы идти на эту работу? Кроме материальной. Только, пожалуйста, не говорите, что вы хотите попробовать себя в новой сфере деятельности. Это и так понятно.

– Кроме тех, что вы сейчас назвали, других мотивов у меня нет.

Кира произнесла это и сразу поняла, что солгала. А может, и не солгала. Ведь то, что ее тянет к Виктору Длугачу, не может, наверное, считаться серьезной мотивацией для работы?

– А вообще-то, – добавила она, – в нашем поведении вполне могут и даже должны быть логические дыры. Мы далеко не всегда можем объяснить, почему действуем так, а не иначе. Но это совсем не значит, что мы действуем неправильно.

– Это вы про женскую интуицию? – поморщился внук своей бабушки. – Она только в постели хороша. А получению прибыли способствуют, знаете ли, другие индивидуальные качества, – добавил он с подчеркнутой язвительностью.

– А Шекспир вот, например, вообще не упоминает о мотивации, – с той же язвительностью отрезала Кира. – Только когда над ней иронизирует. И Библия тоже. И Аристотель сказал: «Какая разница, если поступок уже совершен?»

Ей вдруг стало совершенно все равно, возьмут ее на работу или не возьмут. Ледяные колдобины, сломанный каблук, разорванная юбка, насмешливое любопытство рецепционной девушки, суетливая опаска гардеробщика, язвительность этого директора с сальными волосами и псевдомудрой бабушкой… Все это свалилось на нее так быстро, что волноваться стало как-то бессмысленно. Поэтому Киру охватило вдохновение.

– Вы уверены, что сможете сделать такую газету, которой до сих пор не было? – спросил Длугач.

Он впервые нарушил молчание, и то ли от этого, то ли по другой какой-то причине его слова прозвучали как главные. Кира поняла, что он знает ее ответ. Да она и сама его знала.

– Уверена, – глядя в его далекие невидимые глаза, сказала Кира.

Глава 12

Легко было говорить «уверена», пока думала, что работы этой ей не видать! А вот когда после совета директоров, который снился Кире всю ночь в виде разветвленного кошмара и заставил ее проснуться в холодном поту в половине пятого утра, – когда на следующий день ей позвонила секретарша Длугача и сказала, что с понедельника она может приступать к формированию редакции, а через неделю Виктор Григорьевич просит представить ему концепцию в общем виде…

– Он просит вас написать, какой вы видите газету, – не поняв, с чем связано Кирино гробовое молчание, пояснила секретарша. – К его возвращению из командировки. Вы слышите, Кира Леонидовна? Алло!

Вот тут-то изображать уверенность было уже затруднительно.

«Все-таки они меня приняли. И юбка не помогла», – глупо подумала она.

Юбка в самом деле разошлась по наново зашитому шву, когда Кира садилась за стол, а когда собеседование закончилось и она встала, то дырку, конечно, заметил весь совет директоров – не спиной же ей было к выходу пятиться. И каблук отломанный они, наверное, заметили тоже, и…

И почему после этой юбки, и каблука, и ее ни на чем не основанной самоуверенности, – почему после всего этого ее все-таки приняли на работу? Да она сама себя ни за что не приняла бы!

Но они ее приняли, и в понедельник Кира отправилась в редакцию газеты «Экономические материалы», чтобы познакомиться с коллективом и решить, кого из этого коллектива она возьмет работать в новую газету, которой, согласно завышенным ожиданиям Виктора Длугача, не должно быть равной на бескрайних российских просторах.

Все это – что она должна набрать в старом коллективе новый, который будет работать на территории Длугача, – сообщила секретарша Инга Алексеевна, когда Кира наконец отмерла у телефонной трубки и смогла задавать связные вопросы.

– В одном здании с Виктором Григорьевичем? – уточнила она.

– На территории, – повторила Инга Алексеевна. – В цехе белого. Там сейчас ремонт делают.

Что значит эта бессмысленная фраза, Кира не поняла. Но переспрашивать лишний раз не стала.

Она шла в старую редакцию с тяжелыми предчувствиями и в предчувствиях своих не ошиблась. Такой невыносимой работы, как знакомство с этим обреченным коллективом, ей не приходилось выполнять никогда в жизни.