Опыт нелюбви

Всего за два месяца новой работы жизнь ее переменилась совершенно. Вдруг как-то само собою оказалось, что она ведет ту жизнь деловой женщины, которая прежде казалась ей какой-то инопланетной. Даже ежедневник у нее появился, элегантная кожаная книжечка, удобно помещающаяся в сумку. Она специально завела именно такую, отмеченную добротной непринужденностью, когда поняла, что без ежедневника просто не запоминает все множество дел, из которых состоит теперь каждый ее рабочий день.

Пожалуй, стоило подумать и о том, чтобы научиться водить машину. Машины у нее, правда, не было, но раз жизнь переменилась так быстро и так разительно, то почему не предположить, что и машина появится в самом ближайшем будущем? Это было бы очень удобно: метро-то работает хорошо, а вот когда приходится пользоваться наземным транспортом, битком набитым, это отнимает слишком много времени и сил.

Еще удобнее была бы, конечно, персональная машина с шофером, но «Экономические материалы» являлись пока что неприбыльной затеей, поэтому Длугач не баловал материальными благами ни редакцию, ни главного редактора.

За два месяца Кира не видела его ни разу. Это могло показаться странным, но могло и не показаться. Зачем ему, собственно, ее видеть?

О том, что он одобрил концепцию, сообщила Кире его Инга Алексеевна.

Пожелание по оформлению редакции было передано дизайнеру, и дизайнер это пожелание выполнил.

Подбор сотрудников был отдан на полное Кирино усмотрение, и это оказалось не так трудно, как она предполагала, потому что гигантский штат предусмотрен не был, а набрать негигантский было ей вполне по силам.

Вообще, когда дошло до дела, то выяснилось, что газета, какой до сих пор не было, это пока не более чем честолюбивое намерение Длугача, а осуществится оно или нет – это уж как у Киры получится.

Так что не было у него производственной необходимости видеться с нею. А непроизводственной не было тем более. После несостоявшегося свидания, прорыдав полночи в подушку, Кира осознала это так ясно, что ей сразу стало легче.

Поэтому она шла сейчас через заводскую территорию к себе в цех белого со спокойной душой. А из-за чего беспокоиться? День начался как задумано, даже спорту отдана дань, не говоря о семинаре по энергетике.

«Все-таки какой-никакой вкус у меня есть», – подумала Кира, входя в редакцию.

Она думала так каждый раз, когда сюда входила. Стеклянные перегородки в сочетании с нарочно оставленными без обработки кирпичными стенами смотрелись замечательно. Ее кабинет был сделан в виде стакана, поставленного донышком вверх посередине зала.

Первый номер газеты, выпуск которого назначили на следующую неделю, был уже практически готов. И даже реклама, которую Кира поручила собирать Матильде, оказалась в этом первом номере очень приличной. Во всяком случае, без стирального порошка обошлись.

Матильда, которую Кира переманила к себе в новую газету, была ее главной находкой. Ее оборотистость и жесткость в необъяснимом сочетании с готовностью воспринимать жизнь такой, какая есть, давали блестящий результат во всем, и в сборе рекламы особенно. Она, кстати, и объяснила Кире, что рекламы таких вещей, как стиральный порошок или прокладки, в солидном издании, особенно деловом, не должно быть и близко, иначе на приличных рекламодателей можно потом не рассчитывать.

Кира прошла к себе в «стакан», уселась за стол, сделанный из прозрачного пластика. Жизнь в прозрачных стенах нисколько ее не угнетала. Одиночества в замкнутом пространстве ей хватает и дома, а здесь – что с того, что все на виду? Она не собирается у себя в кабинете целоваться. Собственно, и не только в кабинете.

Кира придвинула к себе распечатку второй и третьей полосы газетного номера и принялась читать статьи. Телефон зазвонил у нее на столе и одновременно – в сумке. Она ответила на звонок по рабочему телефону.

– Кира Леонидовна. – Голос у секретарши Длугача был механический, как у автоответчика. – Виктор Григорьевич летит сегодня в Белоруссию и просит вас его сопровождать. Он подпишет контракты по малой авиации, надо будет дать материал в первый номер газеты.

– Хорошо, – ответила Кира. Все-таки это безо– бразие, когда при обычном деловом сообщении сердце ухает в пятки! – Когда мы вылетаем?

– Через три часа вас заберет машина. Вам надо заехать домой? Поездка на один день, – предупредила Инга Алексеевна.

– В таком случае домой можно не заезжать, – подстраиваясь под ее бесстрастный тон, ответила Кира.

Известие о том, что она увидит Длугача, так взволновало ее, что даже есть расхотелось. Хотя есть ей теперь хотелось всегда: тысяча восемьсот калорий в день оказались просто-таки концлагерной нормой – морковка, травка, крошечный кусочек вареной говядины, овсянка на воде… Даже фрукты – не всякие и понемногу.

Она на минуту пожалела, что сидит в прозрачном «стакане»: показалось, что от волнения покраснели щеки, и не хотелось, чтобы кто-нибудь это заметил. Но, может, это и не так. И во всяком случае, сотрудники заняты делом, им не до цвета ее щек.