Опыт о человеческом разумении

5. Во-вторых, в отношении совместного существования у нас немного самоочевидных положений. Во-вторых, что касается совместного существования или такой необходимой связи между двумя идеями, которая, если предполагают, что в предмете есть одна из двух идей, необходимо требует и наличия другой, то ум непосредственно воспринимает такое соответствие или несоответствие лишь в отношении очень немногих идей. Поэтому мы обладаем лишь очень скудным интуитивным познанием такого рода, И нельзя найти очень много самоочевидных положений, хотя такие положения и есть. Так как, например, идея заполнения места, равного по величине объему, ограниченному поверхностями тела, связана с нашей идеей тела, то, я думаю, будет самоочевидным положение «два тела не могут находиться в одном и том же месте».

6. В-третьих, что касается других отношений, то мы можем иметь такие положения. В-третьих, что касается отношений модусов, то математики составили много аксиом для одного только отношения равенства, например «если от равных величин отнять поровну, то остатки будут равны». Хотя положения такого рода принимаются у математиков за максимы и представляют собой бесспорные истины, однако, я думаю, по рассмотрении их окажется, что их самоочевидность не яснее, чем самоочевидность положений «один да один — два», «если отнять от пяти пальцев одной руки два пальца и от пяти пальцев другой руки два пальца, то оставшиеся числа будут равны». Кроме указанных для чисел можно найти тысячу других подобных положений, которые заставляют согласиться с собой тотчас же, как их услышат, и обладают не меньшей, если не большей, ясностью, чем указанные математические аксиомы.

7. В-четвертых, о реальном существовании у нас нет таких положений. В-четвертых, что касается реального существования, то так как оно не находится в связи ни с какой другой нашей идеей, кроме идеи нас самих и идеи наивысшего существа, то относительно реального существования всех других вещей у нас нет даже демонстративного познания, не говоря уже о самоочевидном познании, а потому нет и максим относительно него.

8. Эти аксиомы оказывают небольшое влияние на остальное наше познание. Рассмотрим далее, какое влияние оказывают эти признанные максимы на другие части нашего познания. Установившееся у схоластов убеждение, будто всякое рассуждение исходит ex praecognitis et praeconcessis[346], по-видимому, кладет эти максимы в основание всего нашего остального познания и признает их за praecognita. При этом, на мой взгляд, имеются в виду две вещи: во-первых, что эти аксиомы суть первые истины, известные нашему уму; во-вторых, что от них зависят другие части нашего познания.