Опыт о законе народонаселения

Мне могут возразить, что все это благоразумие может оказаться бесполезным, так как вступающий в брак не может предвидеть, сколько у него будет детей и не будет ли их больше шести. Это справедливо и в таком случае, я полагаю, не было бы никакого неудобства в том, чтобы выдавать пособие на каждого ребенка сверх этого числа, но не в виде вознаграждения за многочисленное семейство, а для облегчения бремени, которое он не мог предвидеть при своем вступлении в брак. Следовательно, и размер пособия должен быть таков, чтобы поставить его в одинаковое положение с тем, который имеет шесть человек детей. По поводу указа Людовика XIV, предоставлявшего некоторые преимущества тем, у кого будет десять или двенадцать детей, Монтескье замечает, что подобные постановления бессильны поощрить возрастание населения, Та самая причина, которая заставляет его порицать закон Людовика XIV, побуждает меня утверждать, что его можно было бы принять без всякой опасности. Вероятно, этот закон помог нескольким лицам, заслуживающим поддержки, но и в то же время, несомненно, что он никоим образом не мог поощрить браки.

Если в отдаленном будущем бедные приобретут привычку благоразумно относиться к вопросу о браке, что оказывается единственным средством для общего и непрерывного улучшения их участи, я не думаю, чтобы даже самый ограниченный политик нашел повод бить тревогу о том, что, благодаря высокой заработной плате, наши соперники будут производить товары дешевле нас и могут вытеснить нас с заграничных рынков. Четыре обстоятельства предупредили бы или уравновесили бы такое последствие: 1) более низкая и равномерная цена продовольствия, спрос на которое реже превышал бы предложение; 2) уничтожение налога в пользу бедных освободило бы земледелие от бремени, а заработную плату от бесполезной прибавки; 3) общество сберегло бы громадные суммы, бесполезно расходуемые на детей, умирающих преждевременно смертью от нищеты, и 4) всеобщее распространение привычки к труду и бережливости, в особенности между холостыми людьми, предупредило бы леность, пьянство и расточительность, которые в настоящее время нередко являются последствием высокой заработной платы.

XIV. О надеждах, которые мы можем питать относительно улучшения общественного устройства

Желая бросить последний общий взгляд на будущее и определить наши надежды относительно уменьшения страданий, порождаемых законом народонаселения, нам прежде всего предстоит остановиться на следующем соображении: хотя размножение населения в геометрической прогрессии представляет неоспоримый закон, хотя период удвоения, обусловливаемый таким размножением, в случае, если ничто не препятствует ему, принять в этом сочинении весьма умеренный, необходимо признать, что возрастание населения задерживалось успехами цивилизации. Число городов и фабрик возрастает, а на изменение условий существования в них трудно рассчитывать. Конечно, мы обязаны стараться, насколько это от нас зависит, чтобы они не сокращали продолжительности жизни, но вряд ли мы будем в состоянии достигнуть когда-нибудь того, чтобы пребывание в городах и работа на фабриках были так же здоровы, как жизнь в деревнях и сельские занятия. Действуя, как силы разрушительные, города и фабрики тем самым уменьшают необходимость препятствий, предупреждающих размножение населения. Во всех старых государствах значительное число возмужалых лиц проводит несколько лет вне брачной жизни. Обязанность подчиняться в течение этого времени общественным законам нравственности никогда не оспаривалась, хотя на практике она нередко нарушалась. В этом сочинении мне почти не представлялось случая настаивать на этой именно части той обязанности, которую я назвал нравственным обузданием и на которую старался обратить внимание. В этом отношении основания этой обязанности те же, какие были раньше, — я ничего не прибавил к ней и ничем ее не ослабил. Зная, как мало она обращала до сих пор на себя внимание, я заслуживал бы название мечтателя, если бы надеялся в этом отношении на какое-нибудь значительное улучшение.

Часть обязанностей, налагаемых нравственным обузданием, которая составляла главный предмет наших предыдущих рассуждений, не имеет отношения к нашему поведению во время внебрачной жизни; мы говорили лишь о продолжительности внебрачной жизни и настаивали на том, что последняя должна быть каждым продлена до той поры, пока не явится полная возможность содержать семью. Нимало не увлекаясь, мы вправе высказать надежду на некоторое улучшение в этом отношении человеческого общества, ибо опыт показывает, что благоразумие, предписываемое под именем нравственного обуздания, более или менее соблюдалось в различных странах, изменяясь сообразно времени и обстоятельствам.