Опыт присутствия

Атмосфера в стране стала удушливой, но все делали вид, что ничего не произошло, что по-прежнему свобода и там и сям. Поощрялось оживление всех видов политической ориентации у граждан, кроме, конечно, тех, кто сидел в Лефортово. Меня что-то потянуло в политику. Я надеялся, что Россия обратит-таки свой благосклонный взор на реальную социал-демократию. Что-то такое обещали в своей платформе молодые политики во главе с Глазьевым. В Нижнем в то время находился один из его соратников – Полозков. Мы познакомились. Я изложил свою точку зрения на социально-экономическую обстановку в стране. Она ему показалась созвучной идеям "Народного альянса". На собрании студентов, сторонников движения, меня выдвинули и избрали председателем Нижегородского филиала "Народного альянса". Ввели в состав политсовета. Ну, и практически все. Мое участие в делах ограничилось несколькими статьями, в которых разрабатывалась политическая концепция, а потом я заметил, что это никому не нужно, что политика – совсем другая игра. Если со стороны властьимущих прослеживались явственно выраженные интересы, то со стороны народа требовалась лишь вынужденная реакция на политические технологии. Я не видел людей преданных идее. Все вокруг делали маленький или большой, но свой собственный политический бизнес. У крепнувших олигархов были деньги, но еще не было достаточно политической силы.

Вот эту силу они и покупали, а политические стряпчие предлагали свой товар, расхваливая и показывая его с самых выгодных сторон. Но это всегда был недобросовестный продукт, потому что не отражал подлинных интересов широких слоев населения; он представлял его имитацию, или, в лучшем случае товар, только очень низкого качества, наше характерное "тяп-ляп". Если такой "тяп-ляп" был вполне достаточен для обладавших властью структур, которые желали бы заполучить всю политическую палитру, то для вновь формирующихся институтов гражданского общества, этого было недостаточно. Для реального политического строительства, отражающего общественные интересы, требовались серьезные усилия. Однако политическим стряпчим надо было крутиться сейчас, немедленно, им и дивиденды нужны были сейчас, немедленно, поэтому они не вели кропотливую работу с народом, да и талантов для этого не хватало. Мне приходилось сталкиваться с какими-то политологами, чекистами-политтехнологами по "канадской" системе охмурения умов, казначеями сомнительных источников средств для поддержания миража. Может быть, все они были и неплохие ребята, но уж очень рвались к личному успеху. Правда, мне так и не довелось встретиться с Сергеем Глазьевым, тем не менее, к нему сохранилось уважение. Он один из немногих политиков ощущающих свою ответственность перед обществом, беда в суетливом времени. Я тихо выбыл из "Народного Альянса". Как мне показалось, потерю никто не заметил. Некоторое время я сотрудничал с Нижегородскими газетами, лениво отправляя статьи на тему дня, но было понятно, что ради моей

"сермяжной правды-матки", никто не будет сориться с власть предержащими; либо вымарают все, что серьезно коснется больных вопросов, либо просто отправят статью в корзину. Да само положение газет, к которым выработалось определенное отношение еще при советской власти, не позволяло в полной мере серьезно относиться к их материалам. Даже когда в "Нижегородском Рабочем" проходили достаточно глубокие материалы, они могли заинтересовать лишь единичных читателей. Бюрократия в провинции держала круговую оборону, этому способствовало и традиционное почтение к власти, и привитая за годы небытия апатия, и неверие в действенность усилия снизу. Опыт того периода, имел, скажем, так, типичные признаки.

Опять несвоевременное "тук-тук". Настоящее просится на мои страницы теперь уже из случайного сообщения радио. Йорик подтолкнул меня, дескать, иди, послушай. Сегодня, 3 июля 2003 г. умер блестящий и честный журналист Юрий Щекочихин. На протяжении всей своей журналисткой деятельности он трепал нервы властям, особенно в Чечне.

Его позиция была бескомпромиссна и, думаю, нажил он немало врагов среди больших боссов. И смерть-то загадочна – неожиданная и ранняя.

Говорят, таинственная аллергия сразила его после командировки в

Рязань. Не любят в России правду, а у меня просится на страницы восточная мудрость, строки из "Мокшадхармы" – одной из книг священной Махабхараты:

"Правда есть Брахмо, Правда есть подвиг,

Мир держится Правдой, Правдой восходят на небо.

Кривда есть образ тьмы, вниз темнота увлекает;

Тьмой поглощенный не видит, ибо свет для него заволочен тьмою.

Небо есть свет, преисподняя – тьма; так полагают.

Обе – правду и кривду получают странники преходящего мира,

Одинаковым образом здесь во вселенной вращаются правда и кривда,

Закон – беззаконие, свет и мрак, счастье – несчастье.

Отсюда: что правда, то и закон (дхарма), что закон, то и свет, а что свет, то счастье;

Отсюда: что кривда, то беззаконие, что беззаконие, то и мрак, а что мрак, то и страданье".