Опыт присутствия

Мы видим, как установки Совета безопасности США осуществились самым прямым и чудесным образом, так, словно наши политические руководители состояли у них на жаловании. Но им даже жалования не платили. Просто использовали традиционные для российского политика качества – неадекватные амбиции, жажду безграничной власти, презрение к народу, веру в собственную непогрешимость и производное этих качеств – слепоту, если не сказать тупость. Разумеется, тот, кто несет моральную ответственность за государственную политику и те, кто обслуживает этих людей, находили оправдание. Они считали, что у нас все время возникали проблемы с наследием. – Временному правительству досталась разруха от Николая II и Первой Мировой войны, правительству Ульянова – разруха от Керенского и гражданской войны, Сосо Джугашвили – получил все предыдущие разрухи, Хрущев – разруху военную и периода культа личности и т. д. Наконец, в 1991 году, мы имеем разруху семидесятилетнего тоталитарного режима.

Заметим в скобках, что до февральской революции Россия была самой динамично развивающейся европейской страной и к 1917 году могла завершить перевооружение, реформу армии, и выйти к 1918 году самой могущественной европейской державой. Так говорят отчеты английских и французских аналитиков тех времен.

После революции народное хозяйство стало объектом невиданного эксперимента в интересах военно-политических целей новых хозяев страны. Они насиловали экономику, не считаясь с ее объективными законами. Даже наркомфин Григорий Яковлевич Сокольников – организатор и интеллектуальная пружина НЭПа – не очень погружался в законы экономического развития, а выстраивал практическую линию на включение в жизнь старых профессиональных кадров и сохранившуюся способность частного капитала к инвестированию. В конце концов, его целью было не национальное процветание, а построение хозяйственного монополистического режима, выполняющего политические директивы. Но даже это не устраивало товарища Сталина. Ему требовалась военная машина, подчинившая все ресурсы страны задачам милитаризации. Вот тогда хозяйственный механизм России и получил свое окончательное абсурдное завершение. Его характерная особенность заключалась в том, что структура, являющаяся главным источником богатства любой страны – household – семейные хозяйства, утрачивали роль экономического фактора. Государство становилось единым заказчиком и работодателем трех категорий тружеников – индустриальных рабочих, сельскохозяйственных рабочих и универсальных рабочих – заключенных.

В сфере потребления оставалось не более 10 % национального продукта, остальное вращалось в государственных программах милитаризации страны.

Видимо наше сознание, не освободившееся от дурмана навеянного ностальгией по прошлому, еще не в состоянии оценить всю абсурдность, искусственность и беспомощность советского социалистического хозяйства, но мы до сих пор остаемся жертвами чудовищных диспропорций в сфере производства и потребления. Чтобы представить этот неведомый ни одному государству мира разрыв, приведем цифры по пяти позициям приходящиеся на пик холодной войны в национальном доходе США за 1985 год: расходы на личное потребление – 2629,0 миллиардов $; валовой объем частных инвестиций – 643,1 миллиардов $; государственные закупки товаров и услуг – 820,8 миллиардов $; чистый экспорт – -78,0 миллиардов $; валовой национальный продукт – 4014,9 миллиардов $.

В том же 85 году военно-промышленный комплекс ССР забирал 88 копеек с рубля произведенного национального продукта!

Естественно, в таких экономических условиях, не желая идти на решительную структурную перестройку хозяйственной системы, политическое руководство страны могло работать только на исполнение директивы Совета национальной безопасности США от 18 августа 1948 года. Но им казалось, что в существующих условиях можно поправить положение, экспортируя сырье на евро-американский рынок. Однако и нефтедоллары не задерживаясь исчезали в недрах гигантского кладбища амбициозных программ вооружения.

В 1991 году, в результате буржуазных поползновений России, казалось бы, все обширное засекреченное хозяйство, в результате приватизации, станет достоянием товарно-денежных отношений, рынка, поднимет рубль на небывалую высоту, сделает обладателей сбережений владельцами огромных состояний! Ничуть не бывало! Почти 90% национальных богатств исчезло в бездонных карманах "семьи" и олигархов, а население, имевшее нависший над рынком карниз

"отложенного спроса" в виде 140 миллиардов рублей, сделали жертвой собственных сбережений. Гайдаровские реформы взвинтили цены,

"переварив" отложенный спрос, обрушив на скудный рынок не только

140 миллиардов, но и горячую массу вновь отпечатанных денег. При этом реальное потребление сократилось в 2-3 раза, а наш громоздкий

ВПК повис на каждом россиянине как пиявка, с требованием инвестиций на конверсию военной промышленности. Одно утешение, что около 80 % сбережений принадлежало 2 % населения. А эти два процента вряд ли пострадали.